Andresen Century

Выдержанные портвейны категории tawny — конек дома Andresen вот уже полтора века

Кому ни скажешь про портвейн, первый вопрос всегда — какой? Не в смысле — какая выдержка, а в смысле откуда. Не три ли топора, не массандровский ли. И в интонации всегда проскальзывает нежность пополам с изумлением. А вот, скажем, бароло такой реакции не вызывает. Потому что бароло — мудреная штука, не каждому по зубам, для бароло нужна особая ­обстановка, а портвейн — народная марка, для него даже повод не важен. И воспоминания о нем всегда хорошие: студенческая попойка, «Москва — Петушки», смесь с медом и алоэ для полнокровия, апгрейд коктейля «Кровавый Боярский», «Лорд Чемберлен», стакан перед обедом.

Виноградники в Португалии разбиты на узких тер­расах по берегам реки Дору. Названия красных сортов — как закли­нания: «торига-насионал», «то­рига-фран­сеза», «тинта-рориш» и «тинта-баррока». Урожай собирают, отжимают сок, он бродит чуть меньше недели, а после в него добавляют 77%-ный спирт. Результат должен быть достаточно ярким, душистым и сладким. Дальше — работа энологов и мастеров купажа, выдержка в бочках и деление на выдержанные в бутылке (ruby) и в бочке (tawny). Зиму и те и другие проводят на винодельнях, а весной вино перевозят в погреба портвейновой столицы Вилла-Нова-де-Гайя, где происходит его дальнейшее взросление.

Наша бутылка из tawny. За 10 лет, проведенных в бочке, забористые лиловые «чернила» остепенились и облагородились. У портвейна Century нежный цвет топаза и тонкий букет, и главная роль в нем отведена грушам и меду, за которыми проступают инжир, гвоздика и апельсиновая цедра. Во рту вино разливается теплой волной, в которой сразу вслед за компотом из сухофруктов открываются сложные бургундские тона — прелые листья, грифель, ежевика. Переводить такое на «Лорда Чемберлена» жаль. А «Кровавый Боярский» и без портвейна хорош.