Тремоло мехом
Выходит автобиография британского певца Марка Алмонда «В поисках чертога наслаждений» — путеводитель по опасным районам лучших городов мира. «Афиша» публикует выдержки из главы, в которой автор размышляет о России
Впервые я встретил Мишу Кучеренко в 1998 году. Миша вручил мне CD Аллы Баяновой, девяностолетней легенды романса, который сам же и спродюсировал. Он попросил меня послушать диск и предложил записать с Аллой песню. В серьезности его намерений я не сомневался — скорее уж в том, что Алла доживет до этого момента. Время шло, от Миши я больше ничего не слышал.
Потом, ближе к концу тысячелетия, мне в Лондон позвонил художник Сергей Бугаев по прозвищу Африка. Он предложил записать песню с петербургским военно-морским хором.
— Только представь, — сказал он, — ты в окружении хора моряков, поющих на русском.
Я представил. Знаю, о чем вы сейчас подумали. О том, что возможность побывать в окружении семидесяти молодых русских моряков в форме повлияла на мое решение. Так вот, ничего подобного мне в тот момент и в голову не пришло. Я понимал, что получить доступ к военному хору непросто, и мне казалось, что все так и останется красивой идеей.
Потом мне снова стал звонить Миша Кучеренко. Он предложил издать альбом русских романсов, где Баянова приняла бы участие в одном или двух треках. «Это займет месяц, — заверил меня Миша, — если не меньше. Алла горит желанием… Месяц».
Я не торопился с ответом. Но Миша настаивал. Вскоре мне предстояло познакомиться с еще одной особенностью русских — если однажды они появились в твоей жизни, избавиться от них будет очень непросто. А от русского с какой-либо целью избавиться практически невозможно.
***
Когда летите в Москву, постарайтесь занять место поближе к голове самолета — сойти необходимо как можно быстрее. Причина заключается в том, что российский паспортный контроль — это полнейшая неразбериха. Не пытайтесь говорить с пограничниками по-русски; а если вас о чем-то спрашивают, пожимайте плечами и нетерпеливо повторяйте: «Дипломат». Даже если служащий сомневается, все равно разбираться не станет — а вдруг вы говорите правду. Если вы последуете моим советам, довольно быстро сможете оказаться у пункта выдачи багажа. Вот вам первый и самый важный урок о России и русских: положение в обществе определяет все. Побеспокоив не того человека, можно погубить как собственное благополучие, так и благополучие своей семьи, любимых домашних животных и всех тех, с кем вы когда-либо встречались.
Жить в России непросто. В основном русские — очень бедные люди, они воспринимают вас как богача с запада. Я не говорю, что вас непременно ограбят; все гораздо тоньше. Большинство русских — это честные, работящие люди, но с ними вы не встретитесь. Вам почти наверняка придется иметь дело с темными личностями, которые при каждом удобном случае будут пытаться хитростью избавить вас от конвертируемой валюты. Будьте начеку.
Стоит упомянуть о служащих аэропорта: как правило, это женщины, причем все — без исключения — абсолютные сучки. Они даже не пытаются скрыть свое крайнее презрение к иностранцам. Горделиво прохаживаются взад-вперед, разодетые в форму, которой самое место в семидесятых: кортики, черные чулки, мини-юбки с разрезом и облегающие строгие мундиры, зачесанные назад волосы, напудренные лица, бирюзовые тени на веках. Точь-в-точь девчонки, с которыми я учился в школе: засосы, огромные, завязанные узлом галстуки и пачка сигарет «Эмбасси №6» в кармане.
После того как вы пройдете таможенную волокиту, вам предстоит пробиться сквозь толпу навязчивых таксистов. Изрядно потолкавшись и втиснув свое имущество в «Ладу», вы наконец-то можете отправиться в путь. Открыть окно вам вряд ли удастся, поскольку ручки, как правило, отсутствуют. Кроме того, включенное на полную громкость радио будет орать какую-нибудь жесткую русскую попсу, водитель станет подпевать и курить сигарету за сигаретой.
Потом машину непременно остановит милиция и будет тщательно осматривать до тех пор, пока не обнаружит какую-нибудь неисправность, или станет внимательно изучать ваше удостоверение личности, пока не найдется какое-нибудь несоответствие — как правило, выдуманное. Мы привыкли считать дальнейшее взяткой, но здесь такое явление называется «штраф на месте по договоренности».
На самом деле можно договориться обо всем (от такси до комнаты в гостинице — даже в лучшем пятизвездочном отеле). Кстати, хочу предупредить насчет отелей. На все есть скрытые наценки (цена за номер включает в себя муниципальный налог, налог на комнату и мой любимый налог на гостеприимство, что бы это ни означало).
***
Миша организовал встречу с Аллой Баяновой у нее дома. Это был типичный московский жилой дом — мрачное бетонное сооружение, длинные коридоры с рядами прочных металлических дверей (видимо, для того, чтобы милиция не могла вломиться в квартиру). Внутри, однако, оказалось уютно, обставлено в типичном восточноевропейском стиле. Мебель темных пород дерева, ковры на стенах, а кроме того, подборка картин и фотографий с изображениями Аллы в разные годы ее восьмидесятилетней карьеры.
Осторожно передвигаясь на костылях, Алла дошла до кресла. Она оказалась ниже, чем я себе представлял, и выглядела очень хрупкой из-за болезни и из-за преклонного возраста. Несмотря на толстый слой косметики и огромные совиные очки, ее лицо хранило черты юной озорной девчонки.
Она болтала с моим переводчиком и тем временем пристально меня изучала. Отметила, что я симпатичный, но недоумевала, зачем мне золотые зубы — они показались ей отвратительными.
К нам присоединились другие члены семьи, подали чай. Алла поставила на старый граммофон пластинку и стала подпевать, предлагая мне последовать ее примеру. Слов я, конечно, не знал, поэтому пел «ла-ла-ла», пытаясь по мере возможности попадать в ритм. Миша был доволен — по-видимому, я прошел прослушивание.
***
Через день после того, как мы прибыли в Петербург, армия Соединенных Штатов ввязалась в войну с Афганистаном. Большинство русских, с которыми я разговаривал на эту тему, были разгневаны нападением Америки на Афганистан (что весьма меня поразило, поскольку Россия сама восемь лет воевала с этой страной) и утверждали, что США интересуют только мировое господство и нефть. Но разве не всех интересует нефть (да и мировое господство, если бы только оно было возможно)? Просто некоторые страны — больше, чем Россию. Все-таки недоверие и ненависть к Америке очень глубоко засели в подсознании россиян.
Так как Британия состояла в союзе с США, я оказался крайним. Похоже, даже молодые россияне пропитаны старой советской идеологией — отчасти гордостью, отчасти злобой, но в основном разочарованием и обидой. Как выразилась моя приятельница Наташа: «Горечь вязнет в русских, как зубы в ириске, — от нее не избавиться».
В Петербурге мы встретились с композитором и музыкантом Борисом Гребенщиковым, который, как сообщил Миша, примет участие в записи альбома. Обрадовавшись этому известию, я тем не менее понял, что проект приобретает какие-то новые масштабы. Борис — крестный отец современной российской рок-музыки. Он одним из первых стал ломать барьеры. После выступления с группой «Аквариум» где-то в начале восьмидесятых он был немедленно арестован. Его песни сочли неудобными для государства — они оказывали пагубное влияние и были опасными (поскольку критиковали режим), и Бориса окрестили диссидентом.
В то время в стране была единственная звукозаписывающая компания — государственная. Все тексты отправлялись на проверку в Министерство культуры (комитет цензуры), где их должны были одобрить и выдать разрешение на исполнение. Просмотрев множество текстов песен, переведенных для нашего проекта на английский, я был поражен тем, сколько стихов посвящалось мелкобытовой тематике — не дошедшим до адресата письмам, потерянным украшениям, блужданию по лесу… — и счел это прямым результатом действия тотальной цензуры.
Для альбома я выбрал одну из песен Гребенщикова под названием «Государыня». Аккомпанировать мне должна была группа «Аквариум». Мы отправились к ним в студию, расположенную в арт-центре недалеко от Невского проспекта. В студии оказалось множество маленьких религиозных штучек: иконы, буддистские статуэтки, сувенирные изображения восточных храмов и дымящиеся благовония. Царила атмосфера миролюбия и спокойствия.
Борис рассказал мне о том, что Петербург олицетворяет собой искусство, а Москва — государство, и по этой причине две российские столицы никак не могут найти общий язык.
***
Я оставил Мишу налаживать связи, а сам встретился с давним знакомым — Владиком Мамышевым-Монро, известным талантливым русским художником и первым трансвеститом на российском телевидении (попавшим из-за этого в психушку). Мы пошли в Зоологический музей, чтобы посмотреть на найденного в Сибири мамонта, полностью сохранившегося благодаря тому, что с доисторических времен он пролежал во льду в замороженном виде. Я не могу передать вам, как мне хотелось взглянуть на него и как я разочаровался потом: мамонт выглядел как что-то наспех состряпанное из папье-маше и пары сырых овечьих шкур.
***
Еще один певец, Сергей Пенкин, выразил желание записать совместную композицию. Как условие приезда Сергей потребовал первый класс в самолете, люкс в пентхаусе пятизвездочного отеля, белый «роллс-ройс» в свое распоряжение и еще много чего, включая конверт с долларовыми купюрами. Он мне определенно понравился.
Песня получилась гораздо лучше, чем я мог себе представить, — высокий чистый вокал Сергея не похож ни на один голос, который я когда-либо слышал. Сергей — великодушный человек с большим сердцем, когда трезвый; и сущий кошмар, если выпьет водки. Я несколько раз видел его шоу в казино. В Москве полно игорных домов, в культурную программу которых входят ужин и эстрадное выступление. Сергей Пенкин всегда пользуется спросом. Я подозреваю, что эти представления — основной источник его доходов. Он признался, что за один вечер может спеть в четырех разных казино; по сути, он способен делать это и стоя на голове.
***
За прошедшие годы я видел множество развлекательных программ, но одна мне запомнилась особенно. Я отправился на шоу парикмахера и стилиста Сергея Зверева, который за стрижку и покраску волос берет $1500. У него ярко выраженная андрогинная внешность: неестественно высокие скулы и еще более неестественные полные губы, он одевается в броские наряды в стиле восьмидесятых и носит завитую, слегка откинутую назад челку.
Шоу, которое, как и принято в России, началось позже намеченного времени, заключалось в следующем: несколько человек позировали на подиуме, сам же Сергей, перемещаясь от одной модели к другой, неистово стриг им волосы, создавая причудливые геометрические прически. Под громкое диско вокруг мастера кружились танцоры, вспыхивали стробоскопы и время от времени взрывалась пиротехника.
В рекордное время закончив кромсать и подравнивать бесчисленные гривы, Зверев выскочил в зал, схватил женщину (это, как я позже выяснил, была его жена — вот именно, жена) и исполнил вместе с ней эротический танец, после чего наконец раскланялся, завершив свое выступление кругом почета у столиков.
Публика так бешено зааплодировала, словно стала свидетелем чего-то экстраординарного. Я задался вопросом, не пропустил ли что-нибудь, и постарался вспомнить, не ходил ли я в туалет. Оглянувшись, я заметил в зале женщину в слезах, которая, по всей видимости, только что испытала божественный момент истины.
***
Следующим на очереди был дуэт с королевой песни Людмилой Зыкиной. Мне рассказывали, что она заставляла премьер-министров часами ждать у дверей ее гримерки и лишь потом уступала и разрешала войти. Кроме того, ходят слухи, что у нее неограниченный доступ к кремлевским правящим кругам и она без предупреждения врывается в кабинет Путина, желая убедиться, что ее мнение известно в высших эшелонах власти. Зыкина давала аудиенцию The Beatles на пике их славы и объехала весь мир, выступая перед преданными ей русскими эмигрантами. Вид из окон ее московской квартиры, расположенной на последнем этаже исполинского готического здания (одного из семи, созданных при Сталине), не имеет себе равных.
Меня проводили в ее кабинет. Я сидел перед невероятных размеров столом, на котором лежали афиши певицы, и ждал ее появления. Стеклянный шкаф длиной во всю противоположную стену был заставлен фотографиями Людмилы либо с высокопоставленными чинами, либо с известными артистами, вазами Рене Лалика, медалями и покрытыми замысловатой резьбой матрешками.
Внезапно дверь распахнулась, и Зыкина в сопровождении нескольких снующих вокруг нее людей вошла в комнату. Я встал, и нас друг другу представили. Моя худоба тут же вызвала у нее беспокойство, и она громким командирским голосом распорядилась накормить меня супом.
Мы обменялись любезностями — и мало-помалу я расслабился. Я поймал себя на мысли, что сравниваю ее с Аллой Баяновой. Людмила была голосом власти, тогда как Алла — ее жертвой, их жизни в корне отличались друг от друга.
Я рассказал Людмиле, что ради встречи с ней упустил возможность познакомиться с английской королевой, устроившей в Институте современного искусства прием по случаю своего юбилея, куда был приглашен и я. На самом деле меня бы, конечно, не представили королеве, но я точно постоял бы с ней в одной комнате, впрочем, эту подробность я решил опустить.
Услышав, что я предпочел провести время не с королевой, а с ней, певица пришла в восторг, стиснула меня в объятиях, едва не переломав кости, несколько раз поцеловала и объявила, что согласна со мной работать. Она возбужденно пояснила, что записываться мы будем немедленно, а ее оркестр станет нам аккомпанировать. Я заподозрил, что решение спеть дуэтом было принято уже довольно давно.
***
Тем временем Миша Кучеренко уже подсовывал мне жуткие группы, которым нечем похвастаться, кроме небольшого успеха в России. В тот момент я еще не догадывался, что Мише хотелось, чтобы работа над пластинкой вообще не прекращалась. Мне предстояло еще кое-что узнать о русских: они не способны остановиться на достигнутом, поставить точку. Создается ощущение, что бесконечность в России — превыше всего; в конце концов, именно здесь никогда не увядающие пластмассовые цветы гораздо ценнее и дороже настоящих.
Я выбрал еще одного певца — Илью Лагутенко, харизматичного фронтмена известной российской группы «Мумий Тролль». Илья большой поклонник романсов, в особенности композитора Вадима Козина, артиста, которого в середине прошлого века сослали за гомосексуальность в Сибирь, — судьба его была весьма печальной. Илья предложил сделать кавер-версию песни Козина «Если милой улыбки не стало». Я согласился. Мы записали трек, и я решил, что альбом закончен.
***
Накануне Нового года я вернулся в Москву, чтобы спеть в нескольких клубах. Платили неплохие деньги, да и других дел у меня, честно говоря, не намечалось.
Один из концертов проходил в дорогом московском ресторане, ужинало там человек пятнадцать. Санта-Клаус в безупречно скроенном наряде выступал у меня на разогреве. Стараясь оживить вечер, он раздавал гостям голубые коробочки «Тиффани» и ухал так, будто от этого зависела его жизнь. Хотя, возможно, так оно и было. Несколько танцующих эльфов составляли ему компанию.
Я стоял в коридоре и ждал, когда объявят мой выход. Пошла фонограмма, звук, конечно, не работал, микрофон шумел, и публика любезно не обращала на меня почти никакого внимания.
Ситуация напоминала восхождение на неприступную гору. На третьей песне я совершенно выдохся. Подружки-анорексички, гонявшие горошины по своим тарелкам, принялись болтать между собой. Когда началась следующая песня, разговаривали уже все. Я чувствовал, что начинаю их раздражать, и приготовился к тому, что в любую минуту кто-нибудь запросто достанет пистолет и пристрелит певца. Заметив, что дело плохо, на сцену вышли Санта с эльфами и попытались разрядить атмосферу. Менеджер, видя мои мучения, под шумок — бочком — приблизился ко мне и сказал, что если я выполню заявку подруги босса, мы можем идти.
Просили песню «A Lover Spurned» — никто не заметил, что я исполнял ее десять минут назад! Менеджер сгреб меня в охапку и поставил перед хозяином и его девушкой, для которой я и спел эту серенаду. Закончив, я поспешил к выходу. По дороге я встретил фокусника и цыгана с живым танцующим медведем, они дожидались своей очереди выступить в вомиториуме. Сидящий на цепи медведь в блестящем костюме и наморднике выглядел удрученным, я потрепал его по голове и прошептал на ухо:
— Удачи, малыш, публика сегодня несговорчивая!
***
Один из излюбленных способов времяпрепровождения русских, позволяющий снять напряжение, — баня, горячая, как печь, парная, где они хлещут себя и друзей пучком березовых веток.
Прежде чем войти, купите веник (связку покрытых листьями березовых прутьев). Начните с сухой сауны (около +90°С), затем отправляйтесь в парную комнату (парилку), где горячие камни регулярно поливают водой и эвкалиптовым маслом, создавая пар. Теперь, чтобы избавиться от токсинов, окуните веник в ведро с горячей водой, немного смягчив таким образом ветки, и начинайте лупить себя и окружающих. Через пять минут или позже, если сможете выдержать (я лично не могу), бегите и ныряйте в бассейн с холодной водой. Потом — чай с блинами.