Угги и броги Как обувают русский народ

Дементьева: Лет пять назад журнал «Афиша» начал бы с перечисления марок, которых очень не хватает в России. А сейчас они все здесь есть. Тем не менее главная обувь бизнесмена — странные итальянские туфли с узким носом.

Рогов: Это социальная особенность нашей страны. Я по своей маме сужу, приезжаю к ней раз в два месяца в Тулу, она говорит: «Смотри, я купила папе фирменные ботинки». Для нее «фирменное» — это когда написано «берлутти чумпумпум» какой-то там «Made in Italy».

Гончаренко: Да ладно, теперь в каждом торговом центре есть корнер Clarks.

Осовцов: Я ценитель Clarks, могу сказать, что реально там ничего нет — только черное.

Шапорев: А я понимаю логику Clarks. Вот я — дистрибьютор Dr. Martens и знаю, что существует минимальное количество пар, которое можно заказать, — скажем, 144 пары. А ты приходишь и говоришь: «А я шесть пар хочу». То есть я должен 6 пар тебе и 138 — себе. Я продам тебе эту обувь, но я убью твой бизнес. И это нерешаемая проблема.

Гончаренко: Мы опять же упираемся в некие реалии советского бизнеса. Дистрибьютор не понимает, зачем и как позиционировать бренд, розница не понимает, как этот бренд продавать.

Дементьева: Можете привести пример какой-нибудь бездарно загубленной марки в России?

Гончаренко: Clarks Originals, в Америке и в Японии они миллионами продаются.

Осовцов: Это ботинки, которые во всем мире стоят шестьдесят девять фунтов, и они на годы.

Шапорев: В этом проблема английской обуви — она очень долго носится, собака. У нас за двенадцать лет есть свои лояльные покупатели, и я вижу: к нам приходят люди раз в четыре года. Хоть самому порть эту обувь, режь ее или еще что-то.

Дементьева: Похоже на свифтовскую борьбу между тупоконечниками и остроконечниками, где последние пока выигрывают.

Гончаренко: Всему миру абсолютно очевидно, что лучше. И только здесь это кому-то непонятно.

Эстулин: Мне кажется, проблема в том, что мы, под нами я понимаю какое-то капризное меньшинство, не сможем найти какие-то четкие критерии, в соответствии с которыми угги будут хуже, чем броги. Почему одна обувь лучше, а другая хуже, кто-нибудь сможет мне объяснить?

Шапорев: Проблема следующая — когда в обуви, которая была модной два года назад, начинают ходить все, она сразу становится плохой. Возьмем Grinders: их в 90-е покупали артисты, актеры, законодатели моды. Во время кризиса в 1998 году у нас в магазинах за ними очереди стояли.

Осовцов: О чем говорить здесь, если в Америке магазин Timberland есть в каждом городе, как «Сабвей». У нас тимберленды — это признак социального статуса, что человек обеспеченный или хипстер.

Дементьева: Мне кажется, главная проблема — отсутствие квартальных магазинов с универсальным набором: угги, тимберленды, мокасины, конверсы, Red Wing, Vagabond. Почему, например, в магазин «Обувь XXI века» или «Сити-обувь» не может зайти и студент за ботинками-лягушками Solar, и тетенька-учительница за мокасинами?

Шапорев: Было бы с точки зрения бизнеса сто процентов прибыли — все давно бы продавалось.

Осовцов: Дело не в магазине, дело в тетеньке-учительнице. Я смотрю, что продается в торговых центрах: там просят те же шесть-семь тысяч рублей за «фирменные» итальянские ботинки. Вопрос не в том, что люди не могут себе позволить что-то другое, они привыкли покупать в торговых центрах, потому что они думают, что там дешевле, а главное — есть черные ботинки.

Оскес: Еще один момент. Надо не забывать, что если мы говорим про такие общества, как американское или японское, — это общества, которые пропитаны самыми глубокими традициями. То, как там люди выглядят, — результат традиций, пережитков и субкультур, которые интегрировались и синтезировались.

Керкутьев: Очень не хочется заниматься обсирательством, серьезно, не люблю такие разговоры. Мол, вот там круто, в Америке умеют одеваться.

Осовцов: Реальность такова, что ты сидишь в рубашке, которая сошла со страниц книжки «The Ivy League Look» семидесятых годов. И Саша сидит в кардиганчике оттуда же, из той же книжечки. А здесь этого нет и не было. Мы должны это формировать.

Гончаренко: Когда Ельцина по телику показывали, я, если честно, очень часто смотрел на его обувь. У него были абсолютно простые лакированные ботинки, но было видно, что это очень дорогой хенд-мейд.

Дементьева: Вот Сергей Керкутьев торгует классическими английскими ботинками — вещь, казалось бы, беспроигрышная. А в Москве вы продаетесь всего-то в трех магазинах.

Керкутьев: Мы не хотим сразу в масс-маркет.

Рогов: Ой, да ладно п…здеть тебе — масс-маркета он не хочет. Не хочешь в ЦУМе стоять?

Керкутьев: ЦУМ — это не масс-маркет, и мы, кстати, будем там стоять с лета.