Учеба на «Стрелке» Как проходит день у студентов самого необыкновенного архитектурного института в России

В светлой аудитории с окнами от пола до потолка седовласый мужчина ровным, немного сонным голосом рассказывает о том, что публичное пространство — больше не то, чем кажется. Теперь это скорее страницы фейсбука, чем тропинки в городском парке. Философа, социолога и писателя Бориса Гройса последние десять лет называют одним из главных мыслителей на земле, послушать его набиваются полные залы в любой точке мира. В аудитории на Берсеневской набережной сидят человек тридцать, которые слушают Гройса непринужденно, будто это учитель математики в средней школе. Гройс говорит о том, что современным обществом движет паранойя, мальчики и девочки смотрят по сторонам, рисуют в блокнотах картинки, проверяют почту и тихо болтают о том, что неплохо бы сейчас поесть каши.

Даже через полчаса после начала пары в аудиторию входят заспанные студенты. Опоздали, объясняет запыхавшаяся девушка, потому что куратор недели, посвященной публичным пространствам, драматург Михаэль Шиндхельм, вчера устроил небольшую вечеринку с вином. Студенты сидят на столах, периодически выходят за чаем или поднимаются по скрипучей лестнице на второй этаж — сфотографировать погруженного в собственный монолог Гройса. Но когда уже кажется, что кроме пожилого философа, его рассказы здесь никому не нужны, молодой человек на идеальном английском вдруг задает вопрос, который заставляет Гройса на несколько секунд в задумчивости свести брови.

Меньше всего «Стрелка» похожа на обычный университет — по крайней мере на русский. Студенты ничего не платят за обучение — наоборот, это они получают стипендию — 18000 рублей в месяц. Тем, кому на время учебы пришлось переехать в Москву, снимают квартиры — и не где-нибудь, а на «Пушкинской» или «Красных Воротах». В каждой из таких квартир живут четверо: двое юношей, две девушки, двое русских, двое иностранцев — почти как в настоящем кампусе. Или в реалити-шоу. На практические занятия в этом году весь курс поедет на две недели в Гонконг. Но главное отличие, впрочем, не в этом нездешнем благополучии, а совсем в другом: архитекторы Рем Колхас, Заха Хадид и еще десятки звезд со всего мира, которые приезжают сюда вести семинары, внушают кучке людей, многим из которых еще далеко до тридцати, что они никакие не студенты, они — коллеги. Руководитель бюро «Проект «Меганом» Юрий Григорян говорит, что меньше всего он хотел бы приходить на Берсеневскую набережную как преподаватель: «Мне было бы неинтересно вещать здесь что-то с позиции ментора. Хотя бы потому, что я не уверен, что я своим подходом не несу какой-то инфекции, которая только помешает им мыслить свободно. Так что это прочищение мозгов в обе стороны». Более того, не преподаватели, а студенты здесь ставят оценки. Выглядит это так: в конце каждого рабочего дня по аудитории разносят белые листки с вопросами вроде: «Понравилась ли вам сегодняшняя лекция?», «Сколько баллов вы бы поставили лектору?», «Как вы можете оценить уровень дискуссии». И студент, как капризный турист, выезжающий после отдыха из дорого отеля, должен честно оценить предложенный ему сервис.

«Ну а как нам иначе понять, в правильном ли направлении мы движемся? — пожимает плечами Илья Ценципер. «Студенты пишут: «Такой-то — скучный, этот пришел не подготовленный, этот был замечательный, давайте таких еще, экскурсия была тоскливой». И мы понимаем, что нам исправлять, а что получилось хорошо. Через два месяца после учебы у них уже довольно высокий уровень требований, который нам не всегда легко удовлетворить. Покажешь Бориса Гройса, а потом давай еще одного такого, чтобы лекцию читал. А в мире Борисов Гройсов не очень много». Красивая девушка Вика, стоя рядом с деревянным амфитеатром в институтском дворе, рассказывает, что в первую неделю стеснялась отвечать на такие вопросы: «Я думала, слишком большая ответственность. Я же на «Стрелке», что будет, если я опозорюсь? Но потом привыкла и научила себя честно заполнять анкеты».

Когда создатель «Афиши» Илья Ценципер, арт-директор Первого канала Дмитрий Ликин, архитектор Олег Шапиро и бизнесмен Александр Мамут придумывали институт «Стрелка», они хотели научить студентов понимать, что архитектура — это не дом сам по себе, пусть даже самый красивый, а еще свет, энергетика, дороги, парки. Что даже самое изящное здание, окажись оно в неправильном месте, способно превратиться в убогого монстра, который испортит целый район. В первый день занятий архитектор Дмитрий Ликин, проводя студентам экскурсию по только что отстроенному зданию института, специально вывел их на террасу и указал на вид, который с нее открывается. Студенты счастливо улыбались: широкая Москва-река, краснокирпичные заводские ангары. Кажется, более живописного места в центре города не найти. Но Ликин продолжал: «Отсюда открывается вид на два самых ужасных памятника архитектуры, которые Москва создала за последние десятилетия. Это — храм Христа Спасителя и памятник Петру Первому. И вот о них мы никогда не должны забывать». Теперь для заспанных студентов, которые утром плетутся на занятия, две громадины должны напоминать о том, как строить ни за что нельзя.

«Каждое утро говорю уборщицам: не трогайте стулья, мы не хотим сидеть, как в школе. Но они все делают по-своему и бормочут, что у нас сплошной беспорядок», — молодой человек в белой рубашке бегает по аудитории и расставляет стулья полукругом. Федор Новиков работает на «Стрелке» координатором недели «Общественное пространство». Именно вокруг больших тем — а не предметов — строится учебное расписание «Стрелки». «Когда в первый раз слышишь названия вроде «сохранение», «энергия», «общественное пространство», «дизайн», «истончение», — поясняет Федор, — кажется, что ты и сам про это все знаешь. Но к нам приезжают люди, способные по-новому взглянуть на самые традиционные проблемы. Вот, например, Колхас, который курирует тему «Сохранение». Вместо того чтобы сетовать на исчезновение исторических памятников, он ставит вопрос иначе: может быть, сочетание нового и старого — именно то, что нам нужно? Может быть, главная сила Москвы — именно в этой вечной борьбе агрессивного уродства и традиции? И тут дело даже не в том, прав он или нет, а в том, что профессионалу полезно думать о проблеме по-разному».

Студенческая столовая «Стрелки», уместившаяся в небольшом зале одноименного бара, в котором каждые летние выходные собиралось пол-Москвы, забита студентами. «А что, у нас теперь самообслуживание?» — «Ага». — «Это значит, клади сколько хочешь и наедайся на неделю?». На небольшом столе у входа фарфоровые белые кастрюли с томатным супом, поднос с рыбными котлетами, ризотто с грибами и овощной салат. Вежливый официант собирает талончики на еду. Студенческий обед стоит 150 рублей, а наесться им и правда можно на целую неделю вперед. За большим дубовым столом громко спорят на английском языке о том, прав ли был социолог Вахштейн, когда говорил, что публичного пространства, возможно, больше не существует. Студентка Вика ест суп и рассказывает, что когда она поступила на «Стрелку», то подписала бумагу о том, что на весь учебный год она отказывается от любой работы. И только в этом случае «Стрелка» не берет со студентов ни рубля за обучение и платит им каждый месяц стипендию. Все просто: хочешь работать — тогда верни институту деньги, потраченные на тебя. «Конечно, мы бы не стали заставлять их этого делать, — улыбаясь, говорит Илья Ценципер, сидя в соседнем зале, — просто мы хотим донести до людей, что готовы платить за их обучение, а не за то, чтобы они просто весело проводили время. Это работа. Но зато у нас есть одно преимущество: если окажется, что платить студентам не за что, мы их просто выгоним».

После обеда на улице студенты прощаются с Юрием Григоряном, который спешит со «Стрелки» обратно в бюро «Проект «Меганом». Успешный московский архитектор, построивший комплекс «Барвиха Luxury Village», убеждает новичков, что это была лучшая неделя в его жизни: «У меня бюро рушится, а я тут с вами. Я им уже второй день не звоню, и они мне перестали». И глядя в этот момент на лица студентов, понимаешь, что Ценципер зря переживает: они, конечно, будут стараться и не позволят, чтобы их выгнали. Потому что они думают, кажется, как Гарри Поттер, впервые попавший в школу Хогвартс: «Тут даже дверные ручки не так просты, как кажутся».