Я живу в Казани и работаю в компании Disciplina: мы разрабатываем полезные сервисы для корпоративных нужд. Пришла на должность копирайтера, а сейчас занимаюсь контент-маркетингом и пиаром, работаю здесь четвертый год. У нас есть офисы в Казани и в Москве, всего в компании работают 35 человек.
К тому моменту, как я устроилась сюда, я уже год искала работу. На каждом собеседовании мне задавали сексистские вопросы — особенно всех волновало, когда я уйду в декрет. А на собеседовании в «Дисциплине» не задавали подобных вопросов, все было профессионально. Когда я вышла на работу, то обнаружилось, что атмосфера здесь очень свободная, дружеская, коллеги любят рассказывать анекдоты и обсуждать разные темы помимо работы. У этой свободы была обратная сторона: иногда в компании звучали сексистские шутки и анекдоты. Мужчин в компании было больше, и для женщин атмосфера не всегда была комфортной. Например, коллеги могли открыть местный журнал и начать обсуждать, кто из известных казанских девушек сколько весит, кто выглядит прилично, а кто нет, кому должно быть стыдно фотографироваться, а кому нет. На входе в наш офис есть меловая стена, на которой можно было писать и рисовать все что угодно. Однажды там нарисовали женщину с огромной грудью. Сейчас я понимаю, что это тоже было проявлением харассмента.
Я помню, как я жаловалась на коллег своим друзьям, и они мне говорили: подумаешь, какая ерунда. А я объясняла, что я прихожу в офис и чувствую себя некомфортно. На меня давят стереотипные шутки про женщин, объективирующие комментарии. Они заставляют меня сомневаться в себе, чувствовать, что ко мне в компании относятся хуже, чем к остальным. А ведь я такой же член коллектива, должна быть на равных со всеми.
Из презентации Светланы Лукьяновой
Долгое время я все это сносила молча: во-первых, я была новичком, а во-вторых, у меня не было никакого опыта борьбы за свои права. Когда мне было неприятно, я уходила.
Впервые я высказалась на новогоднем корпоративе. Коллеги-мужчины начали похабно шутить по поводу того, в каких позах оказываются женщины, занимающиеся йогой. Я попросила не обсуждать таких вещей при нас, и коллега, которая сидела рядом со мной, поддержала мою просьбу. Так я поняла, что не я одна испытываю дискомфорт. Мужчины не остановились, поэтому мы просто ушли. Но начало было положено: я осознала, что молчанием ничего не изменить.
К началу работы в «Дисциплине» я стала феминисткой. Поначалу боялась рассказывать об этом на работе — предполагала, что вслед за таким признанием последует троллинг. Но в какой-то момент я перестала это скрывать и начала разговаривать на эти темы с коллегами и начальником. Я начала реагировать на дискомфортное поведение коллег активнее. После работы мужчины играли в офисе в PlayStation и во время игры рассказывали неприятные анекдоты, употребляли слова «телочки» и «бабы». Я отвечала, часто с юмором — пригодился школьный опыт борьбы с буллингом. Если это не помогало, я вставала и уходила, заявив, что такие разговоры не для меня. Со временем мне удалось переманить на свою сторону начальника, и он стал предупреждать коллег: «Осторожнее в выражениях, тут Света!» Но были люди, которые меня троллили, подходили и говорили: «Вот закроем проект и позовем стриптизерш!» Я не молчала, всегда реагировала.
В какой-то момент людям стало интересно, что такое феминизм. После случая с рубашкой ученого Мэтта Тейлора и геймергейта все ходили ко мне поговорить об этом, узнавали мое мнение, спорили или соглашались. Я видела, как у моих коллег меняется мировоззрение. Многие поначалу считали сексизм выдумкой, но после обмена ссылками и разговоров их мнение менялось. Мне очень повезло: руководство разделяло мои взгляды. Это было легитимизацией того, что я делаю.
Когда случилась акция #янебоюсьсказать, мне написал сооснователь компании Руслан Бурнашев с предложением провести в компании тренинг про корпоративную этику и сексуальный харассмент. Я подготовила презентацию, постаралась сделать ее мягкой и недавящей. Мне не хотелось, чтобы коллеги чувствовали дискомфорт или думали, что я их в чем-то обвиняю. Самая главная моя мысль была в том, что все сотрудники компании равны и должны чувствовать себя одинаково комфортно. Из этого вытекает все: не надо называть девушку Людочкой, если она просит называть ее Людой, прикасаться к тем, кому это неприятно, и рассказывать неприличные анекдоты.
Я попыталась объяснить, как нужно извиняться. Рассказывала, что харассмент бывает не только сексуального характера, что это любое поведение, которое приносит другому человеку неудобство или вред, приводила в пример происходящее у нас в офисе. Объясняла, что одежда не является приглашением к харассменту, рассуждала о том, почему неприятны свист, прикосновения, двусмысленные взгляды. Я решила, что рассказать об этом важно, хотя в нашей компании я не чувствую сексуального гнета. Я предложила схему действий для тех, кто столкнулся с харассментом: во-первых, сказать об этом обидчику, объяснить, почему это неприятно, и, возможно, прийти с этой ситуацией ко мне.
Я добавила в презентацию смешные иллюстрации. Во время тренинга люди много смеялись, не было напряжения, и мне это понравилось. Мне не задавали вопросов, которые показывали бы, что коллеги с чем-то не согласны. Теперь у меня есть еще одна добровольная функция — специалиста по этике, и я готова обсуждать со всеми коллегами ситуации, которые кажутся им некомфортными.
После этой истории некоторые знакомые попросили у меня презентацию и выразили желание, чтобы у них в компании тоже провели такой тренинг. На днях меня пригласили прочитать лекцию об этике и харрасменте в новый ресторан, который вскоре открывается у нас в городе, и я согласилась.