О нарушении прав я начала задумываться пару лет назад, когда случайно забрела на группу с историями девушек. Речь шла об ужасных вещах — изнасилованиях, домашнем насилии, а преступники не были наказаны из-за того, что полиция не нашла состава преступления или девушкам никто не поверил. Я задумалась: где справедливость, если такие вопиющие преступления остаются безнаказанными?
С тех пор я стала чаще замечать свинское поведение мужского пола по отношению к женскому, которое у нас в стране, видимо, считается нормальным: девушкам присвистывают вслед, трогают их — просто потому, что так захотелось. Девушки обычно просто терпят это. Недавно я сама столкнулась с похожей ситуацией. Я люблю одеваться красиво — не для кого-то, а для себя. В один прекрасный день, когда я шла по центру города в короткой юбке и на каблуках, до моей ноги дотронулся неприятный пожилой мужчина. Первая реакция — шок, со мной такого раньше не происходило, я даже не смогла отреагировать, а тот мужчина успел уйти. Возмущение, которое я так и не выразила, весь остаток дня крутилось у меня в голове. Но это стало для меня уроком, впредь я буду знать, как вести себя в такой ситуации: если такое произойдет, я постараюсь пресечь такие действия, а затем вразумить человека.
В колледже я то и дело замечаю неравное отношение к мальчикам и девочкам. У нас в группе всего три мальчика, на пары из них обычно ходит только один. Бывали ситуации, когда я единственная поднимала руку, чтобы ответить, но выбирали именно мальчика, чтобы он «отдувался за всех», потому что «сильный пол должен нас защищать». На географии нам рассказывали о неравенстве зарплат мужчин и женщин за одинаковую работу. Кто-то выкрикнул: «Ну и правильно!» Другие рассмеялись. В нашей почти полностью женской группе ни одна не выразила своего несогласия. Неужели только я сочла это несправедливым? Еще в школе меня поражало, когда учителя-женщины говорили о том, что девочкам главное — найти хорошего мужа, а хорошо учиться — это дело второе.
В социальных сетях, опять же, сталкиваюсь с несправедливостью. Вот опрос: «Кто должен быть главным в семье?» Варианты ответа: «мужчина» и «оба равны». Варианта ответа «женщина» даже не предусмотрено, а больше половины ответивших проголосовало за мужчин.
Я очень рада, что в моей семье родители действительно равны. Никто никому не приказывает, уж тем более не применяют силу. Но и у меня недавно состоялся неприятный разговор с мамой: мне объясняли, что я будущая женщина, что я должна буду найти себе вторую половину мужского (обязательно!) пола, завести детей. Потому что в этом якобы мое предназначение. Когда я попросила привести аргументы, мне ответили, что так заведено.
От патриархального склада никуда не деться, мы живем в стране, где обычная жизнь тесно связана с церковью и традициями. Все будто забыли, что мы светская страна. У меня появляется ощущение, что наши органы власти судят людей по «Домострою», где жену можно и ударить.
А еще некоторые девушки не уважают друг друга. Пока мужчины видят это, они будут считать, что тоже могут неуважительно обращаться к девушкам.
Я не знаю, когда этот беспредел закончится, но сейчас мне неприятно жить в обществе, где царит сексизм и гомофобия.
Когда я загорелся идеями феминизма, многие считали это очень странным, потому что я мальчик. Сегодня мое мировоззрение — это совокупность взглядов против дискриминации по какому-либо признаку. Во мне изменилось многое, но вокруг меня мало что сдвинулось с места.
Да, глупо отрицать, что во «взрослом» мире господствует гендерное неравенство. Но хуже дела обстоят в мире детей, которым навязывают стереотипы и установки. Нас воспитывают по стандартной системе: «Мальчики, вы сильные, вам не дозволено пускать слезы. Девочки, вам следует быть утонченными принцессами».
Школа часто злоупотребляет правом воспитывать детей. Начинается все со школьной формы. Твой внешний вид — одна из самых доступных форм самовыражения — жестко регламентируется другими. Дальше идет разделение на «М» и «Ж». На уроках технологии девочек учат готовить, а мальчиков — быть плотниками. Лично мне было ужасно обидно, что я не могу научиться готовить что-то вкусное, хотя считаю это прекрасным занятием. Вместо этого я должен заниматься дурацкой работой, которую сегодня за деньги выполняют наемные рабочие. На уроках физкультуры нас делили на сильных и слабых. Мальчики, конечно, заведомо были сильными, поэтому физрук всегда кричал нам вслед: «Не сдавайся, ты же будущий боец. За кем будет стоять твоя жена?»
В старшей школе я стал меньше ощущать на себе это давление. Может, потому что учителя решили, что к этому времени мы уже стали «правильными»?
С друзьями — особая ситуация. Их головы уже промыты, стереотипы глубоко пустили корни. Они не хотят видеть рамки, в которые их загнали. На меня огрызаются, когда я пытаюсь учитывать мнение и мальчиков, и девочек. Личная жизнь будто уже прописана кем-то наперед, и все следуют этим инструкциям.
В семье дела обстоят по-другому — тут все родные, не с кем бороться. Родители мои, воспитанные в 70-х годах, конечно же, переносят гендерные установки на меня и моих братьев. Но стоит ли винить их в этом? В глазах отца мы будущие бизнесмены, предприниматели, руководители на высоких постах.
Кто-то может сказать, что только так мы сможем сохранить человечество и нормальное общество. Но кто определил эти стандарты и почему мы не можем их нарушать? Сейчас люди вдруг задумались о сохранении каких-то истин. Но если взглянуть в историю, окажется, что «истины» всегда были разными.
Именно в феминистических и в схожих с ними идеях я вижу выход из ситуации. Мне кажется, активисты должны нести эти идеи в школы. Нужно менять воспитание — не радикальным образом, а постепенно. Только так возможно воспитать общество, в котором не будет неравенства.
Я живу в военном городке, где почти все семьи состоят из жены и военнослужащего мужа. В таких семьях глава — мужчина, его считают защитником, а женщина обязана сидеть дома и выполнять все домашние обязанности. Работы здесь особо нет, шансов для саморазвития — тоже. В этих семьях даже не знают о равноправии. Если об этом заходит речь, итог один: муж — добытчик, жена сидит дома — значит, не устает, нечего строить из себя угнетенную.
Половина мальчиков, насмотревшись на это, непременно хотят стать военными. Им не сложно добиться этой цели. Своим девушкам парни сразу дают понять, что они должны дожидаться их из армии. А потом в любой момент она должна будет бросить учебу, работу и приехать к нему в богом забытый городок, чтобы начать свою карьеру служанки.
Я пытаюсь донести окружающим (в школе в том числе), что это ненормально. Все воспринимают это как шутку. Самое ужасное, что девушки реагируют так же, как парни. Для меня загадка, почему женщины не признают этого гнета.
Я думаю, что права женщин систематически нарушают только из-за того, что идеи феминизма — это как тайный клуб, о котором говорят шепотом, да и то не всем. Если бы все истории про изнасилования, похищения и избиения доносились до народа, то все было бы гораздо лучше. Женщины бы чаще задумывались, что такое количество преступлений — не просто случайность.
В 13–14 лет я стала задумываться о том, сколько гендерных стереотипов меня окружает. Я совсем не понимала, почему люди поощряют такое, и боролась с неравенством, даже не зная, что такое феминизм. Когда я узнала, что существует такое движение, я сразу стала его поддерживать.
В школе гендерных стереотипов полно, и это печально. Школа должна быть местом, где учат не только математике и истории, но и уважению. Даже учителя поддерживают неравенство, что уж говорить об учениках?
Недавно на уроке биологии учитель сказал нам: «Если девушка говорит «нет» — это значит «да». Девушки все такие». А открытый урок о подвиге белорусских женщин в военные годы наша классная руководительница завершила словами: «Смысл жизни женщины — это создание семьи, воспитание детей». Она вообще довольно религиозная женщина, постоянно говорит, что девочки должны быть слабыми и дарить свою красоту только мужу.
Однажды в классе я сказала, что женщина не обязана рожать. Мой одноклассник ответил: «Если женщина не рожает, то зачем она вообще нужна?» Печально все это.
Класса до десятого я был настроен резко против современного феминизма, полагая его абсолютной профанацией и извращением идей суфражистского движения. Изменил я свое мнение после знакомства с феминистками и осознания того, что движение за равные права до сих пор актуально в наши дни как средство борьбы против домашнего насилия, изнасилований и дискриминации.
Некоторые девочки могут подшутить над нежеланием одноклассников идти служить, выразить непонимание и высмеять, но лично я не наблюдал вопиющих случаев, дело ограничивалось дружескими подколами. Учителя порой могут позволить себе сказать, что мальчикам физика нужна, а девочкам — нет. Пусть это остается на их совести. Особо неадекватные личности требовали от школьниц носить туфли на каблуках, впрочем, они так и не добились своего.
По рассказам одноклассниц, я лишний раз убедился в зашоренности нашего общества: истерики и требования от дочерей «родить внучат», ограничение общения с противоположным полом, оскорбления на почве ориентации — этот набор стереотипов и без того всем известен.
Неуважение к собственным детям, ученикам, да и просто к людям, неприятие какого-либо мнения, кроме своего, боязнь нового — вот лишь краткий список недугов, которыми поражено наше общество.