Что такое экофеминизм и почему за ним будущее

Полгода назад на веганской вечеринке у меня завязался разговор с одной феминисткой. В нем сошлись три проблемы, которые волнуют меня больше всего: экология, феминизм и права животных. Оказалось, экофеминизм работает на стыке этих проблем, так как видит в них один корень. Я всегда чувствовала связь между дискриминацией женщин и социальных меньшинств, эксплуатацией животных и природных ресурсов, но не знала, как это все объяснить теоретически. В тот вечер экофеминизм стал для меня настоящим инсайтом. Я изучила историю этого движения и сейчас предлагаю вместе разобраться, что к чему. 

Термин «экофеминизм» придумала французская феминистка Франсуаза Добон в 1972 году, он появился в ее книге «Феминизм или смерть». Название явно отсылает к фразе «Свобода или смерть», которая стала одним из лозунгов Великой французской революции. Тем самым Добон ставит под вопрос достижение свободы для женщин, животных и социальных меньшинств. Она утверждает, что угнетение, эксплуатация и колонизация со стороны западного патриархального общества нанесли прямой и необратимый ущерб окружающей среде. 

Экофеминизм предлагает комплексно рассматривать проблемы, которые до этого по отдельности решали феминистки, экоактивисты и борцы за права животных. Согласно экофеминизму, необходимо трансформировать привычную модель патриархального доминирования мужчины над женщиной, социальными меньшинствами, животными и природой. Нужно установить уважительные партнерские взаимоотношения, в которых главенствует забота и пропорциональное распределение обязанностей. 

Анализ гендерного неравенства с классовой и расовой точки зрения указывает на один факт: среди самых бедных людей в мире женщины составляют большинство. Вот, например, несколько важных фактов о возможностях женщин в современном миреСписок источников информации и литературы — в конце материала..

Экофеминистки полагают, что природа, животные, социальные меньшинства и женщины подвергаются одному и тому же виду угнетения в патриархальном обществе. Экологические проблемы есть социальные проблемы. Ведь от загрязнения больше всего страдают бедные слои населения, у которых нет информации о вредных выбросах и рисках для здоровья, как нет и финансовых возможностей для лечения и переезда в более экологичный регион. 

Социально-экономическую связь между угнетением женщин и природы видно по тому, как женский домашний труд (уборка, готовка, покупки), природные ресурсы и животные продукты воспринимаются как данность. Реальная цена и последствия эксплуатации природных ресурсов, а также бесплатного женского труда редко включаются в официальные экономические сводки. 

Некоторые критикуют экофеминизм за то, что он исключает транс-персон из своей повестки. Это не такНекоторые определения экофеминизма не учитывают напрямую трансгендерных и небинарных персон. Однако авторки, которых я читала, не исключают транс-персон из феминисткой повестки и здраво воспринимают критику экофеминистской теории на этот счет. Цитата из книги «Экофеминизм» авторства Кэрол Адамс и Лори Груен: «Желание цис-женщин создать безопасное пространство, отвечающее их собственным нуждам, воспринимается некоторыми как транс-экслюзивность. Однако это пространство особенно нужно цис-женщинам, которые подверглись сексуальным домогательствам. Разговор был бы более продуктивным, если бы мы подробно знали многовековую историю гендерного самовыражения, которое намного разнообразнее, чем его себе представляет большинство транс- и фем-активистов». На мой взгляд, проблемы, которые стремится решить экофеминизм, шире споров о бинарности и транс-экслюзивности, так как он борется с систематической дискриминацией и угнетением всех меньшинств как с источником социальных и экологических проблем. . Что мне больше всего понравилось в идее экофеминизма, так это включение в фокус интерсекциональностиИнтерсекциональность (или теория пересечений) — это исследование пересечения различных форм или систем угнетения, доминирования или дискриминации. не только женщин разных рас и социального статуса, как представительниц homo sapiens, но и животных и природы, как чего‑то «дикого», «нечеловеческого», с точки зрения патриархата. Особенно интересна параллель с эксплуатацией женской репродуктивной системы, которую можно заметить в промышленном животноводстве, и эксплуатацией ресурсов «матери-природы» — женского образа, который присутствует во многих культурах. 

С 1970-х годов активизм и теоретическое осмысление в экофеминизме идут рука об руку. Активисты протестуют, теоретики осмысляют. В целом есть три течения: спиритуальный (духовный), вегетарианский и материалистический экофеминизм.

Считается одним из самых ранних течений. Он тесно связан с верованиями, которые воспевали природу и женщину, но не призывает следовать какой‑то конкретной религии. Он говорит об особой биологически заложенной или духовной связи между женщинами и природой, а также о том, что именно женщины лучше знают, как взаимодействовать с окружающей средой. Но для меня женщина связана с природой не по причине какой‑то особенной духовности. Связь с природой может быть у кого угодно, поэтому я больше поддерживаю вегетарианский и материалистический экофеминизм.

Сторонницы этого течения убеждены, что потребление мяса — это проявление культуры доминирования, которая выливается в угнетение слабых и насилие над ними. Потребляя мясо, люди эксплуатируют природу и животных, а быть феминисткой — это не принимать этику эксплуатации. Борьба против несправедливости и эксплуатации природы в экофеминизме считается невозможной без понимания того, что самый популярный способ взаимодействия с природой — поедание животных. Вегетарианский экофеминизм берет начало от движения женщин за право голоса и протестов против опытов над животными (вивисекции), которые возникли в конце XIX — начале XX века.

Сосредоточен на институциональных вопросах. Согласно этому направлению, концепции труда, власти и частной собственности провоцируют угнетение и эксплуатацию меньшинств, женщин и природы. В отличие от спиритуального экофеминизма это течение признает угнетение не только женщин, но и других социальных групп. Материалистический экофеминизм открыто выражается в борьбе против капитализма как экономической системы, прославляющей доминирование. Он также полагает, что капитализм, патриархат и империализм ведут к разрушению окружающей среды. Согласно социальному экофеминизму, равное распределение ресурсов и улучшение качества жизни всех слоев населения должно ставиться выше, чем стремление к постоянному экономическому росту.

Одновременно с понятием мизогинии (ненависть, неприязнь к женщинам), экофеминистки используют термин «мизотерия» (от греч. «ненависть, неуважение к животным»), который вмещает в себя не только жестокое обращение с животными, но и в целом пренебрежительное отношение к природе, животному миру, его истокам. Как это проявляется в современном мире? Промышленное животноводство в огромных масштабах, цирки и океанариумы, массовая вырубка лесов, влекущая за собой сокращение биоразнообразия. Для описания мизотерии хорошо подходит образ свиньи, которая валяется в грязи. Свинья — это умное, безобидное животное, для которого грязь служит способом терморегуляции или защиты от паразитов. Однако этот образ несет в себе негативную коннотацию. То, что свинья валяется в грязи и не может за себя постоять, как бы оправдывает жестокое обращение с ней, презрение, объективацию, ее сравнение с самыми низменными проявлениями человеческого характера.

Чтобы заслужить человеческое отношение к себе и сделать карьеру в патриархальном мире, женщина часто должна отказываться от своей природы. Не проявлять эмоций, чтобы не выглядеть «истеричкой»; не говорить о менструальных болях; не уходить в декрет или уходить ненадолго, чтобы не потерять должность. Если женщина проявляет свою природу, ее дегуманизируют, сравнивают с чем‑то нечеловеческим, диким, животным.

Предубеждения о сельскохозяйственных животных также очень напоминают стереотипы о женщинах. Возьмем, к примеру, девушек, которые одеваются откровенно или выбирают полигамные отношения. Патриархальное общество видит в их личном выборе что‑то грязное и низкое, и это служит поводом для маргинализации. В то же время подобное поведение мужчин воспринимается вполне нормально и даже считается достойным.

По факту представления о женщинах в нашем обществе мало отличаются от представлений о животных. Полных и фигуристых женщин называют мясистыми. Мол, «есть за что ухватиться». То есть женщин сравнивают с животными, которых люди едят и убивают. Это процесс одновременной объективации и дегуманизации, который нормализует насилие в отношении женщин.

Дегуманизация женщин засела и в головах самих женщин. Девушки часто используют маски с животными в инстаграме, которые делают их глаза более выразительными и придают им образ беззащитного и бесправного существа. Это хороший сюжет для экофеминисткой повестки. Кто‑то хочет казаться киской, кто‑то — зайкой или собачкой. Причем эти фильтры поддерживают ценности бьюти-индустрии, которая давит на женщин: нужно иметь ровный тон кожи, длинные ресницы, румянец и женственный венок на голове. Однако фильтров, которые добавляют инстаграм-пользователям мужественности и мускулистости, пока не видно, как практически не видно и фильтров с менее социально приемлемыми животными — коровами, свиньями, курами. 

Образ женщины долгое время ассоциировался с природой, телом и эмоциями. Его символизировала, например, метафора матери-природы. Образ мужчины, в свою очередь, связывали с такими чертами, как рациональность и цивилизованный (то есть неестественный) прогресс.

Литература и история укрепляют противоречия, или дуализмы, среди которых «женщина/мужчина», «природа/культура», «тело/разум» и другие. Экофеминизм стремится развеять эти мифы и побороть дуалистическое видение.

Возьмем, к примеру, дуализм «эмоциональность/рациональность». Экофеминистки фокусируются на аффективных аспектах взаимоотношений, включая сострадание и эмпатию, и подчеркивают, что в таких взаимоотношениях есть и когнитивные, и рациональные составляющие, а разум и эмоции связаны. Это особенно видно при проявлении эмоционального интеллекта — важного элемента социальной адаптации. Здесь не идет речь о вредном стереотипе про «эмоциональных женщин», которым периодически «сносит крышу», и они не могут ничего сделать без своего сильного и всегда рационального мужчины. 

В то же время мужчин, которые отказываются от мяса, проявляют сочувствие к ближнему и заботятся об окружающей среде, уважительно относятся к женщинам, нередко называют «бабами» или «подкаблучниками». Боясь потерять свой имидж «настоящего мужика» и показать свое неравнодушие к экологическим проблемам, они опасаются носить тканевые сумки для продуктов, отказываться от пластиковых пакетов в магазинах или покупать кофе в свою кружку. Все это проявление токсичной маскулинности, которая вредит не только обществу, но и планете. Авторка Forbes этой весной написала статью о связи токсичной маскулинности с загрязнением окружающей среды и климатическим кризисом. Однако после публикации заголовок статьи и упоминание токсичной маскулинности быстренько удалили. Эта подмена понятий вызвала оживленную дискуссию на Reddit и в твиттере.

Обрывки экофеминисткой мысли можно увидеть в прессе и литературе, посвященной феминизму и правам животных, которые выпускались два столетия назад. Писательница Эдит Уорд, комментируя в 1892 году книгу Генри Солта «Права животных», отмечает, что «проблемы животных — это проблемы женщин». Она ставит вопрос так: «Что с наибольшей вероятностью воспитает в мужчинах домашних насильников, как не практика дичайшей жестокости в отношении животных?И что, напротив, больше всего может вдохновить человечество на гендерное равенство, как не идея о том, что право на справедливость имеют все, в том числе козы и быки?»

В статье о движении против опытов над животными в научных целях (вивисекции) Хильда Кин отмечает, что подъем в феминистском движении был тесно связан с протестами в защиту прав лабораторных животных. На фото ниже есть следующие слоганы: «Руки прочь от невинных животных», «Мы вышли в защиту беспомощных, немых, измученных животных».

Активистки подчеркивают связь между вивисекцией, порнографией и условиями жизни женщин. В начале XX века феминистки и борцы за права животных продолжают борьбу с вивисекцией. Английские суфражистки (участницы движения за предоставление женщинам избирательных прав), которые отбывали тюремное заключение, устраивают голодовки, из‑за чего их насильно кормят. Впоследствии они сравнят этот опыт с тем, что переживают лабораторные животные. Активисты и писатели того времени сравнивают опыт вивисекции не только с опытом суфражисток, но и людей рабочего класса. Позже это движение перенесется в США. Махатма Ганди, который в это же время живет в Англии, вдохновляется тактикой суфражисток и позднее применит ее для борьбы с британской колонизацией в Индии.

Симона де Бовуар закладывает теоретическую базу для экофеминизма в своей книге «Второй пол». Книга стала ответом на философские работы Гегеля и Сартра, которые поддерживали концепцию субъектно-объектных вертикальных взаимоотношений. Симона де Бовуар считает, что в патриархальном обществе есть четкое разделение между понятием «я» и «другие/чужие», которые связаны иерархически. На вершине вертикали стоит мужчина, а женщины и природа — ниже по умолчанию. Соответственно, чтобы женщина могла получить статус «нормального человека» на одном уровне с мужчиной, она должна делать так же, как он, то есть противопоставить себя природе, доминировать над ней, а также не говорить публично о менструации, ПМС и климаксе (естественных проявлениях, периодичность которых экофеминистки того времени связывают с природными циклами).

Рейчел Карсон выпускает книгу «Безмолвная весна» о последствиях загрязнения природы пестицидами, которая вызвала подъем экологического движения. Карсон открыто высказывалась против разрушения окружающей среды. Благодаря ее влиянию в 1970 году утвердят День Земли, который будут отмечать ежегодно 22 апреля.

Самостоятельная история экофеминизма начинается с 1970-х годов. Движение за гражданские права темнокожих в США и протесты против войны во Вьетнаме в 1960-х годах прокладывают дорогу новой волне феминистского движения. Феминисткая теория и активизм устанавливают новые связи с вопросами об обращении с животными. Считается, что нарушения прав животных должны быть рассмотрены с точки зрения феминизма. Ведь в главенствующей патриархальной культуре важность женщин и животных обесценивается.

Эти события вызывают реакцию феминисток из академической среды, которые исследуют теоретические связи между множественными формами деградации. Поскольку ранний экофеминизм был тесно связан с религиями, воспевающими природу и женщину (язычество и индейские мифологии), эссенциалистские аргументы в пользу «особых» отношений между женщиной и природой пронизывают и раннюю науку. 

Феминистки разных течений не во всем соглашаются друг с другом. Восьмидесятые годы отмечены спорами на тему порнографии и секс-услуг. Одни считают, что это приемлемо и может быть личным выбором женщины, другие — что это закрепляет в культуре эротизацию подчинения женщин мужчинам и провоцирует жестокое обращение с женщинами.

Экофеминистки этого периода полагают, что контроль мужчин над женщинами, животными и природой является определяющей особенностью патриархата. Элизабет Фишер в своей книге «Сотворение женщины: сексуальная эволюция и формирование общества» рассуждает, что сексуальное подчинение женщин в той форме, в которой это практикуется во всех цивилизациях мира, было сформировано после одомашнивания животных. Животные могли быть самой ранней формой частной собственности и их одомашнивание также привело к развитию классового неравенства. 

Все чаще и чаще теоретики экофеминизма интересуются связью аффекта, эмоций и разума, которые проистекали из чувства любви и заботы ко всему живому. Так, в 1985 году в США появляются первые приюты для животных, спасенных со скотобоен, ферм и аукционов. Желающие могут приходить туда, чтобы лучше узнать животных, которых обычно воспринимают просто как мясо или обед. В своем интервью создательница приюта для куриц Карен Дэвис рассказывает, что очень любит наблюдать за взаимодействием между запуганными новоприбывшими животными и теми, кто уже освоился и чувствует себя комфортно и уверенно. 

Появляется концепция гендерного мейнстриминга — стратегии развития организаций или стран, которая стремится учитывать и включать гендерную повестку в любую деятельность, чтобы избежать неравенства. Гендерный мейнстриминг учитывает различные интересы и условия жизни людей, которые связаны с выполнением ими различных социальных и культурных гендерных ролей в обществе. Впервые эта концепция предлагается на третьей Всемирной конференции по положению женщин в Найроби в 1985 году. А 13 лет спустя будет подписан Амстердамский договор, согласно которому страны — члены Евросоюза обязаны учитывать в своей политике принципы гендерного мейнстриминга. 

Появление этой концепции важно потому, что впоследствии ее учтет ООН в рекомендациях для стран по экологической политике. Женщины, как одна из групп наиболее подверженных экологическим рискам, нуждаются в особых механизмах защиты. Это связано не с их физиологическими особенностями, а с последствиями неравенства, вызванного их преимущественно низкими доходами, уровнем образования, сексизмом и другими видами дискриминации и в целом их социально-экономическим статусом. Концепция гендерного мейнстриминга поспособствовала включению экологических рисков и интересов женщин в другие соглашения ООН, касающиеся, например, среды обитания, социальной интеграции и бедности.

В начале 1990-х Кимберли Креншоу, сторонница интерсекционального феминизма и его интеграции в экологическое движение, отмечает, что темнокожие феминистки не понаслышке знают, как понятие расы применяется к животным (видовая дискриминация или спесишизм) и как некоторые расы сравниваются с животными (это особенно ярко видно в отношении к сексуальности темнокожих женщин). В конце 1990-х экофеминистки начинают заниматься проблемой, которая стала общей для феминистской теории, зоозащиты и экологии. Эти движения упускали из вида тот факт, что структуры доминирования усиливают видение женщин и животных как чего‑то низшего и приводят к разрушению окружающей среды.

Рио-де-жанейрская декларация по окружающей среде и развитию признает, что «женщины играют жизненно важную роль в рациональном использовании окружающей среды и развитии. Поэтому их всестороннее участие необходимо для достижения устойчивого развития». Под устойчивым развитием подразумевается учет экологических, социальных и экономических аспектов. Развитие может считаться устойчивым, если удовлетворение потребностей нынешних поколений осуществляется без ущерба для возможностей будущих поколений удовлетворять свои собственные потребности.

Связь между правами женщин и защитой окружающей среды закрепляется на международном уровне во время четвертой Конференции ООН по положению женщин в Пекине. В результате создается Пекинская декларация и Платформа действий, которые определяют дискриминацию женщин и загрязнение окружающей среды как важнейшие проблемные области для устойчивого развития.

По мнению Сюзан Бакингем, исследующей гендерное равенство и экологическую справедливость, организации по защите прав женщин, которые участвовали в подготовке конференции, вдохновлялись экофеминистским дискурсом начала 1980-х годов. Это явно повлияло на исход события и текст Пекинской декларации. Таким образом, экофеминистская теория была включена в политику, регулирующую гендерные отношения и окружающую среду.

Стокгольмская конвенция о стойких органических загрязнителях обращает внимание стран на важность проведения учебных и общественно-просветительских программ для женщин, детей и наименее образованных лиц по вопросам вреда этих загрязнителей для здоровья человека и окружающей среды.

Йоханнесбургская декларация по устойчивому развитию включает экофеминистскую повестку в свои положения. «Мы привержены обеспечению того, чтобы меры по расширению возможностей и эмансипации женщин и достижению равенства мужчин и женщин были включены во все мероприятия, предусмотренные повесткой дня на XXI век, целями развития в новом тысячелетии и планом осуществления решений встречи на высшем уровне». План по выполнению декларации ссылается на права женщин и защиту окружающей среды, а также предлагает действия по следующим направлениям: искоренение нищеты, ликвидация насилия и дискриминации, здравоохранение и расширение экономических возможностей, владение землей, водоснабжение и т. д.

Минаматская конвенция о ртути и ее влиянии на здоровье человека и окружающую среду признает, что страны должны предотвращать воздействие ртути на уязвимые группы населения, в особенности на детей и женщин детородного возраста, особенно беременных женщин. 

Одной из целей устойчивого развития, установленных ООН в 2015 году, становится гендерное равенство. Генеральная Ассамблея ООН подчеркивает необходимость проведения реформ, чтобы предоставить женщинам равные права на экономические ресурсы, а также доступ к собственности и контролю над землей и природными ресурсами.

Экофеминистская повестка сливается с движением за экологическую справедливость и права женщин. По примеру Греты Тунберг по всему миру ведутся климатические забастовки. На плакатах протестующих перекликаются безразличие к женскому сексуальному удовлетворению и изменениям климата. Так, в климатических забастовках во Франции участвует несколько женщин с феминистскими слоганами. Кроме того, во Франции движение желтых жилетов объединяется с движением за климат, чтобы противостоять полицейскому насилию и бездействию властей.

Экологическое движение глобализируется. Растет экоактивизм среди фем-активисток, которые до этого занимались исключительно женской повесткой. Реакция общественности на людей, освещающих насущные экологические темы, очень негативная. Особенно это видно в отношении к Грете Тунберг, ведь она олицетворяет почти все маргинальные слои населения, которые защищает экофеминизм. Внешность, возраст, пол, диагноз и деятельность Греты становятся поводом для угнетения со стороны взрослых успешных привилегированных людей, тогда как она, будучи обычным подростком, борется с важнейшей проблемой для будущих поколений.

Выступление Греты на климатическом саммите ООН в Нью-Йорке очень четко демонстрирует, как пересекается угнетение меньшинств и эксплуатация природы. Грета это просто бинго: эйджизм, стигма, мизогиния, лукизм — все направлено против нее. 

После выступления на климатическом саммите Грета Тунберг вместе с 15 другими подростками из 12 стран мира подает жалобу в ООН на пять стран, которые больше остальных провоцируют глобальное потепление (Аргентину, Бразилию, Германию, Турцию и Францию). Подростки заявляют, что эти страны не предпринимают достаточных усилий для борьбы с изменениями климата, нарушая Конвенцию ООН о правах ребенка и свои обязательства по Парижскому соглашению и другим соглашениям по климату. 

Решение экологических и гендерных проблем требует, чтобы видение природы, животных и женщин с потребительской точки зрения изменилось. Отношения между человеком и «матерью-природой» показывают нездоровые результаты. Одной из попыток сменить видение природы как матери стало движение экосексуалов, которые призывают избавиться от инфантильного поведения и взглянуть на природу не как на мать, а как на любовницу, за которой надо ухаживать. В России эту тему недавно поднял Иван Дорн, в шутку заявив о своей экосексуальности и записав серию забавных видеороликов для выставки «Грядущий мир» в Гараже. 

Смена угла видения — это хорошо, и подход к проблеме с эротической точки зрения явно привлекает к ней больше внимания. Однако в случае экосексуалов речь также идет об эротизации и объективации природы, а, соответственно, и женщин, за которыми закрепился образ природы.

Что, если взглянуть на природу как на партнера или друга? Найти к ней подход, заботиться о ней и брать от нее только то, что она готова дать и что не повредит ее состоянию.