Nowadays: как сделать архитектурное бюро, работающее по принципам глянца

Фотография:
Егор Слизяк
18 мая 2016 в 20:02
Бар журналистов, концепт реконструкции завода, ковер во дворе элитной застройки и дом-носок – проекты Nowadays совмещают изящество и остроумие, больше характерные для модного издания, чем для архитектуры. «Афиша Daily» рассказывает о совсем юном бюро, почти все сотрудники которого – девушки.
Ната Татунашвили
Партнер бюро Nowadays Office, бывший редактор журналов Project International и «Проект Россия». В «Меганоме» Юрия Григоряна занималась самыми известными проектами бюро — на Остоженке и концертным залом в Barvikha Luxury Village

Об идеях

«В детстве я хотела стать журналистом, и когда-то я работала в «Проекте Россия» редактором. Тексты по-прежнему невероятно важны для меня, они играют огромную роль в наших концепциях. Мне нравятся, когда одна идея может проявляться в разных формах — если ее можно использовать и в работе с фасадами, и с интерьерами, и при благоустройстве. С идеями можно разговаривать и работать, а иногда они могут и отвечать тебе — я верю, что они живут в отдельном платоновском мире. Сейчас меня волнует идея орнамента: много наших проектов связаны с декоративностью. Сегодня слова «орнамент», «декор», «плоское» принято употреблять в негативном ключе, но мне нравится искать какую-то оппозицию, контраст — в этом свежий воздух. Интернет изменил архитектуру: теперь мы видим ровный поток хороших домов, которые друг от друга совершенно не отличаются. Раньше такую архитектуру нужно было искать, и это было, кстати, не так-то просто, а сейчас душа просит чего-то нового».

О гендерной архитектуре

«Я вообще не делю людей на женщин и мужчин, но любой разговор выходит на разницу в работе мужчин и женщин архитекторов. Есть одна вещь, которую я действительно замечала: мне кажется, что девушка-архитектор лучше умеет довести проект до деталей, его обустроить. Мужчины мыслят глобальнее, а женщины лучше справляются с интерьерами. Но все равно было бы неправильно делать выводы. Интересно было бы поставить такой эксперимент: выложить несколько женских и мужских работ и предложить неэкспертам угадать. Думаю, ни у кого не получится».

Наталья Черникова
архитектор
Наталья Масталерж
архитектор, партнер студии
Светлана Могилева
архитектор
Елизавета Успенская
секретарь
Александра Кормушина
архитектор
Анастасия Успенская
менеджер проектов
Юлия Михальцова
архитектор
Федор Кацуба
архитектор
Александра Бурмистрова
архитектор
Ната Татунашвили
архитектор, основатель студии
Анна Копеина
архитектор

О бесконечных конкурсах

«Все наши самые интересные идеи были сделаны для конкурсов. Важно иметь замкнутый процесс, который как раз представляют конкурсы: у них есть дата начала, дата конца, и в этот срок ты должен закончить какую-то идею, оформить ее и подать. В обратном случае идеи размазываются с течением времени, а сжатость помогает оформить мысли в продукт. Мы очень любим наш концепт завода «Кристалл»: он помог нам понять себя и сформироваться как команде».

О русском характере

«Поиск локального и новой идентичности — пусть даже национальной — это способ сделать что-то новое, что-то другое, что-то интересное. Мы часто обсуждаем русскость нашей архитектуры. Несколько лет назад, еще когда я работала в «Меганоме», мы пытались построить в Подмосковье дом в японском духе. Какой-то белый, со множеством деталей, но все шло против — как будто сама земля этому сопротивлялась. Мы нашли удивительных конструкторов, но когда речь зашла о резиновых прокладках на стеклопакетах, оказалось, что сделать белое на белом просто невозможно. И в этот момент я поняла, что какие-то чужие идеи просто не работают. Может быть, место просто не принимает».

Павильон Miscrosoft

Сочи, 2014. Реализован

Татунашвили: «Это первый наш реализованный проект. В Олимпийском парке у каждой компании-спонсора был свой павильон, нам досталась маленькая площадка — всего 750 метров, а под павильон отдавали 200 из них. Мы решили визуально увеличить пространство и достроили конструкцию до краев участка. Компания Microsoft занимается технологиями, но бюджет не позволил сделать какой-то занимательный интерактив. Причем напротив был проект «Мегафона», в котором была применена самая современная технология: лица посетителей появлялись прямо на фасаде. А у нас из средств были только доска и краска. В итоге мы сделали интерактивность в духе детских открыток: покрасили рейки с двух сторон в разные цвета, так что, гуляя, можно было увидеть разный рисунок фасада».

Бар «Редакция»

Москва, 2014. Реализован

Лера Чубара, в студии занимается исследованиями и пиаром: «Я работала в «Редакции» и выступала со стороны заказчика. У нас была внятная идея с клубом для журналистов, которые будут здесь собираться, пить, получать почту и брать интервью. То есть с функциональной точки зрения был список четких требований. А идея Nowadays вытекала из невероятной экономии. Пришлось использовать самые простые материалы — как эти вращающиеся картонные тубусы по пути в туалет».

Масталерж: «Мы решили залить пространство разноцветным светом. Все поверхности покрасили в серый и стали играть на разнице фактур. Старались использовать странные предметы, которые обычно не используются как декор: в решетки вставить каменный лом, добавить старые жестяные плафоны и банки, тубусы. В последний момент даже покрасили пианино, так что на открытии к нему кто-то прилип».

Татунашвили: «Хотелось создать ощущения пространства, высеченного в скале. Это сбивает ощущение: будто находишься в космосе, коконе или пещере и не чувствуешь давящего подвала».

«Вязаный носок»

Одна идея использована в здании гостиницы Radisson (проект, 2015), для интерьера Lavkalavka (реализован, 2015) и при благоустройстве ЖК «Пятницкие кварталы» (проект, 2016)

Татунашвили: «Это очень ценная идея для нас — такой глобальный концепт, который распространяется и на архитектуру, и на интерьер. Любое высотное здание — в некотором смысле монотонный копипаст: одни этажи обычно повторяют другие. Способы нарезки окон очень ограничены. Вместо этого мы решили чередовать разные типы их размещения и обыграть их как орнамент. Так получилось как будто бы рукотворное здание, которое мы в шутку называем «вязаный носок».

С интерьером Lavkalavka было то же самое. Интерьер всегда строится так, что у него есть горизонтали — одни и те же уровни столов, спинок, светильников. Они расчерчивают пространство, и мы подумали, что на каждую из горизонталей хорошо бы наложить слой элементов. Тогда этот орнамент объединится в ковер.

Тот же принцип мы применяли в конкурсе на благоустройство «Пятницких кварталов»: сочетали недорогие стандартные материалы так, чтобы создавалось впечатление рукотворности. В результате аскетичность, промышленность технологий смягчается эффектом вязаного или наборного рисунка мощения. Кажется, двор будто застелен ковром с уникальным рисунком».

Реконструкция завода «Кристалл»

Москва, 2015. Проект выйграл конкурс, но его реализация под вопросом

Татунашвили: «Идея заключалась в том, чтобы изменить угол зрения и показать это пространство так, чтобы можно было его, с одной стороны, полюбить, а с другой — придать ему определенный стимул, чтобы оно развивалось дальше. Мы придумывали театральные и сказочные названия вроде «Аллея галерей», запускали красный шар — чтобы его было видно издали и люди понимали, где находится «Кристалл». Мы искали материалы для реконструкции во внутренних ресурсах завода, хотели переработать мусор, который уже есть. Мы даже продумали с заказчиком технологию, которая позволяла бы перемалывать кирпич с полимером, превращая его опять-таки в ковер».

Чубара: «Все старое оборудование было демонтировано, на земле валялся строительный мусор, и все это можно было сложить в тележки с кадками для цветов, устроить маленький амфитеатр, лавочки. В развитии завода планировалось организовать несколько стадий, и все это выглядело довольно реалистично: на первой — благоустройство руками волонтеров, на второй — заезд модных арендаторов, а на третьей — заселение офисов. Можно сказать, у нас был ивент-план на три года».

Масталерж: «Кристалл» был сделан с испанскими архитекторами Arenas Basabe Palacios arquitectos, с которыми Ната познакомилась на воркшопе в Милане. Мы отвечали за красоту, а они за функциональное программирование и стратегическое развитие территории. Мне кажется, благодаря работе с ними мы стали более сдержанными в отношении дизайна и поняли, что, когда есть выбор между тем, чтобы что-то делать или не делать, иногда лучше не делать — и больше думать, вместо того чтобы строить».

Кафе «Искра»

Москва, 2015. Реализован

Татунашвили: «Везде был запрос на стиль бруклинского лофта, а заказчик (хозяйки кафе — Алена Ермакова и Анна Бичевская, основательницы объединения Stay Hungry. — Прим. ред.) попросил нас сделать ровно наоборот: не показывать Бруклин в Москве, а, напротив, изобрести Москву или миф о Москве. В первый же день родился паттерн — с мраморным красным и зеленым. В Москве на поверхности мрамора нет — весь он под землей и в метро, получается, по сути, город стоит на мраморных дворцах. Концепцию называли «срез», а внутри себя произносили детские стишки «Из чего только сделаны девочки? Из конфет и пирожных… Из булавок, иголок». Так и тут: Москва сделана из грубого бетона, латуни, кирпича и мрамора. И вот эта идея подземного мрамора воплотилась в образ Москвы, какой мы ее себе представляем и воображаем».

Масталерж: «У «Искры» есть верх и низ: кафе и бар-рюмочная, пространство дневное и ночное. Верх сделали очень светлым, а низ — темным. Кроме того, в подвале сохранилась красивая кирпичная кладка, которую мы решили подчеркнуть и максимально оставить — просто вставили внутрь комнаты такую бетонную скульптуру: пол и стойку».

Обновление московских кинотеатров

Москва, 2016. Проект

Татунашвили: «Есть определенная типология советских кинотеатров: в центральный районах строили дворцы, на периферии — типовые кинотеатры, у которых были фасады для коммуникаций, для афиш. Нам и достался такой: «Восход» в депрессивном районе на Рязанском проспекте. Мы хотели найти в здании собственное качество. На эту мысль нас натолкнул фильм «Майкл» Норы Эфрон: помните, ангел носится по трассам, ищет достопримечательности — и что же он находит? Самую большую в мире антипригарную сковородку, самый большой в мире моток бечевки. Мы подумали, что было бы здорово налепить на это здание достопримечательности района. Собирали целый каталог таких вещей — с краткой историей неонового знака, коммуникативными фасадами, видео про то, как паблик-арт укатился случайно по улице. Как и на заводе «Кристалл», мы пытались найти в территории самоценность, расчищая то, что там уже есть».

Галерея центра «Марс»

Абрау-Дюрсо, 2016. Реализован

Масталерж: «Аудиовизуальное искусство всегда выставляется в черных комнатах, чтобы зритель полностью погрузился в визуальные инсталляции. Но в случае конкретного здания получалось бы, что ты только и делаешь, что переходишь из одного темного пространства в другое, как слепой котенок. Мы решили сконструировать для посетителя такой опыт, когда он из светлого пространства попадает внутрь инсталляции, а затем выходит снова в свет — и снова оказывается в другой инсталляции».

Татунашвили: «Для нас было очень важно выставить и само пространство, чтобы не получилось так, будто внутри дома есть только одна темная комната: тогда бы само здание потерялось. А сейчас у нас в залы вставлены небольшие кубики с инсталляциями, в которые можно легко войти и выйти».

Частная клиника

Воронеж, 2016. Проект

Копеина: «У заказчика уже была одна небольшая клиника — была задача спроектировать рядом еще одно здание. Мы придумали пятнадцать вариантов, и заказчик выбрал самый интересный — одновременно самый дорогой и нестандартный».

Татунашвили: «Фасад здания будет разным, если посмотреть на него с разных углов: в нем есть глухая сторона больницы и прозрачная половина общественного пространства. Можно сказать, дом ничего не прячет внутри себя: все, что в нем происходит, проявляется очень активно — можно увидеть даже, как люди поднимаются по лестнице. Но самая важная часть истории про коридор: больницы устроены так, как будто главное в них — это вот этот коридор».

Копеина: «Одна из типичных проблем клиники — там люди фактически все время проводят в коридорах, где приходится долго ждать. Чтобы сделать это пространство более комфортным, мы решили сделать кабинеты в два этажа. Смысл в том, что теперь не нужно на каждом этаже делать коридор, где люди ждут своей очереди, а только на втором, четвертом и шестом этажах. Люди в результате сидят в большом двусветном пространстве, а когда их вызывают, поднимаются либо на свой этаж, либо на второй».

Бюро Nowadays

nowadaysoffice.com