Из реальной истории ангарского маньяка Михаила Попкова, который убил порядка 80 женщин, Константин Юрьевич Богомолов позаимствовал исключительно ситуацию: доброжелательный мент в русской глуши убивает неверных девушек. Богомолов снял сериал не о маньяке, а о России. Как и в случае его спектаклей по Достоевскому, вещь сбивчивую, неровную, но вмещающую все его мизантропические оценки неприглядной отечественной действительности.
Маньяк, иррациональное зло (Никита Ефремов, милый и ласковый) — лишь элемент круговой поруки, прикрываемый разной швалью с целью защиты их собственных интересов. На него сваливает убийства местная управа и бизнесмены (не забывайте, детки, что Россия построена на крови!) и покрывает самопровозглашенный священник Тихон — самая дикая инверсия Достоевского: некогда костолом, исповедующий вознесенских авторитетов (Федор Лавров, намастерившийся играть высокопоставленных подлецов).
Место выдумано — Вознесенск (в жизни такое название гордо несет украинский город, так что не будем поминать эту самую действительность слишком часто). Сюжет гласит: это область, которая не хочет увековечить память гражданских, погибших в немецкую оккупацию, — значит, не хочет помнить. Маньяк Крутихин ни много ни мало обладает чувством божественного и натурально ведет телефонные разговоры с господом Богом. По ночам ловит женщин — тех самых, кого называют «наркоманками-проститутками» на скамейках, сделавших аборт, попросту — сомневающихся в том, что живут по совести. Он сначала соблазняет их, а потом отвозит к себе в гараж и сажает в подвал на привязь, бьет, пока те сами не закричат, что они суки и твари. Потом убивает.
В городе исчезновения не расследуют. Кому это выгодно? Да и не до того — в правящей элите, как всегда, делят власть. Следствие о серии убийств заводят с подачи Москвы после того, как о маньяке начинает трубить блогер из Вознесенка. Активиста из сети валят люди из местного управления — того самого, в котором служит майором маньяк Крутихин. А в Вознесенск прибывает следователь Ключевская (Юлия Снигирь) — страстная слушательница аудиокниг Бориса Акунина с замашками феминистки. Она хоть городская и побогаче, но тоже с раной на сердце — сфабриковала на отца дело за то, что он все ее детство бил мать. Родители маньяка Крутихина тоже не бог весть кто, а зарабатывающие копейку на производстве amateur porn члены свидетелей Иеговы.
Театральная труппа Богомолова собралась здесь в полном составе. Хотя бы в эпизодах, но обязательно мелькают Андрей Бурковский в роли надоедливого бывшего главной героини, вечно пьяное государственное лицо Дмитрий Куличков, Игорь Миркурбанов — отец одной из жертв с заготовленными брутальными монологами о том, как тягостна доля альфа-самца, сексуальная сотрудница органов Александра Ребенок и ну очень противный мент в исполнении ее супруга Алексея Верткова. Безумная мамаша Елена Морозова и Евгений Перевалов в роли психиатра с тиком. Властолюбивую собственницу-богачку — героиню эффектную, но вовсе необязательную — играет Ксения Анатольевна Собчак.
Пространство «Хорошего человека» такое же не по-киношному разухабистое, как и богомоловские спектакли, — и в этом плане режиссера заслуженно обвиняют в том, что он не окончательно принял порядки другого медиума. С другой стороны, это совершенно лаконичное продолжение его мультидисциплинарной вселенной. Несуразность большинства его гэгов и грубость метафоры — в данном случае ни много ни мало узнаваемый почерк самого эпатажного постмодерниста российской сцены, хоть и — не будем скрывать — скрытый за нагромождением сценарных и производственных недоделок.
Моральных уродов здесь играют актеры внешне непривлекательные, герои говорят с мхатовским причитанием и крайне нереалистично употребляют обсценную лексику в разговорах. Присутствуют пенетрации библейской и эротической анимации. «Как хорошо без женщин…» Вертинского играет перед сценой пыток и надругательства в первой серии, когда непонятно еще решительно ничего, а композиции Федора Чистякова периода группы «Ноль» про любовь — когда напряжение нагнетается до предела. Из аллюзий к кино — заставка, которая напрямую отсылает к картине «Семь». Также в программе: камео Романа Волобуева в роли заправщика-синефила и дуэт Константина Мурзенко и Александра Семчева, которые приходят на помощь двум героиням в опасности в момент, когда сериал окончательно и бесповоротно меняет жанр на ироничный слешер.
Богомолов, как ему и свойственно, на протяжении девяти серий все время производит впечатление жуткого сноба, но в 2020-м к его скепсису не может быть претензий чисто этически. По финансовым возможностям он почти единственным среди российских режиссеров дошел до статуса столь почитаемых им русских писателей, не находящихся в близком эмпирическом контакте с действительностью, а посему способных рассуждать о ней беспристрастно. Будучи представителем буржуазной общественной страты, к которой принадлежит режиссер, можно ругать абсолютно всех — в диапазоне от полицейских до видеоблогеров и хипстеров-неолибов — и не быть обвиненным в противоречиях. Цинизм — признак честности, как вторят Богомолову персонажи.
Зло пожирает добро. Бог не поможет, если ты сидишь прикованная в каком‑то подвале (молитвы, произнесенные шепотом женским голосом, — издевательский лейтмотив «Хорошего человека»). А справедливость, если когда‑либо и свершится, то соответствующие органы окажутся ни при чем. Богомолов игриво повторяет трюизмы, и с ним соглашаешься.
В принципе, несмотря на явное художественное сходство со «Сладкой жизнью» и «Изменами», Богомолов сумел сделать самобытное произведение, в котором довольно много правды. Кстати, даже то, за что «Содержанок» основательно отругали — подчеркнуто малоэмоциональная игра актеров, — также свидетельствует о близости к жизни: в этих потухших глазах, негромких голосах на фоне безликих роскошных интерьеров и есть нерв сегодняшней светской Москвы. Вяловатость, пресыщенность и никакого намека на настоящие чувства — да, так оно и есть. Даже несколько довольно откровенных сексуальных сцен (Богомолов расширяет границы допустимого не только в театре, но и в кино) не могут сделать эту жизнь острее и влить новую кровь в этих людей.
Не миновал Богомолова и заразный тренд этого года на скринлайф-сериалы. Режиссер со своими приближенными актерами (Игорь Миркурбанов, Никита Ефремов, Александра Ребенок, Надежда Маркина и другие) соорудил скетчком по мотивам жизни на карантине. Вооружившись не только быстро надоевшим приемом малого экрана, но и скальпелем французского эпистолярного жанра, Богомолов рисует неожиданно объективные портреты современности, заключенных в собственных квартирах москвичей.
Постистеричная драма Федора Бондарчука с Богомоловым в главной роли. Олег (Константин Богомолов) — психолог, человек много думающий, чаще о других, о себе по остаточному принципу, чаще под воздействием этанола и каннабиноидов, и травмированный исчезновением жены (Евгения Громова), в которое спустя год все никак не может поверить. Олегу нужно собраться и понять, как отыскать жену, но вместо этого он продолжает и продолжает принимать наркотики и богатых пациентов в своем красивом кабинете с мягкой кожаной мебелью. А пациенты как назло транслируют и транслируют свои проблемы, каждая из которых отзывается в Олеге. Кажется, психолог сам становится психом, ведь, чтобы помочь другим, ему прежде всего нужно разобраться со своими-чужими проблемами. Ведь все его подопечные — его зеркала.
Проводя свои приемы, Олег постоянно будто бы беседует с собой. Это очень здорово схватывает и слегка отрешенный Константин Богомолов, выдающий что‑то между князем Мышкиным из «Даун Хауса» в исполнении Бондарчука, режиссера «Психа», и доктором Хаусом из «Доктора Хауса».
По сюжету Шерлок Холмс пытается поймать маньяка Джека-потрошителя. После схватки с убийцей, в которой ранят доктора Ватсона, сыщик понимает, что противник сбежал в Российскую империю, и отправляется вслед за ним. Найти опасного преступника ему помогает доктор Карцев (Владимир Мишуков), у которого Холмс снимает комнату на Пекарской улице. Что касается детективной интриги, то тут дело вряд ли ограничится только Потрошителем. Неспроста же нам уже в первой серии представили обер-полицмейстера Знаменского, «русского Мориарти», в хладнокровном исполнении театрального режиссера Константина Богомолова.
