Что вы знаете о Джуди Гарленд? Свою первую песню на сцене она исполнила в 3 года, а ее карьера продолжалась в общей сложности 45 лет. Вы можете знать ее по роли Дороти в «Волшебнике страны Оз» 1939 года, а также по фильму «Звезда родилась» 1954-го. Она была замужем 5 раз и умерла в 47 лет от передозировки барбитуратами.
Что вы знаете о Рене Зеллвегер? Она была смешной британкой в «Дневнике Бриджит Джонс», получила премию «Оскар» за драматическую роль в довольно чудовищном фильме «Холодная гора», а потом сделала себе массу пластических операций и стала почти не похожа на себя, что вызвало огромные споры и обсуждения в интернете.
Для Рене Зеллвегер, как и для многих других звезд в последние годы, дорога к номинации на «Оскар» желтым кирпичом вымощена через территорию «качественных байопиков» — своеобразного кинематографического ответвления, ориентированного, кажется, преимущественно на киноакадемию. В этом жанре качественные артисты в качественных декорациях качественно разыгрывают качественную драму. Четко, доступно, благопристойно, не выходя за рамки безупречного вкуса. Костюмы, пейзажи, интерьеры. За все хорошее против всего плохого. Обычно «качественный байопик» поставлен каким‑нибудь благопристойным британским автором — и Руперт Гулд, снявший «Джуди», — не исключение.
Комические роли всегда удавались Зеллвегер гораздо лучше, чем драматические: начиная от всеми любимой «Бриджит Джонс» и заканчивая комедией в стиле классического слэпстика «К черту любовь». И тем не менее теперь Зеллвегер совершает свой большой камбэк как драматическая актриса в роли другой актрисы — Джуди Гарленд. Байопик поставлен по событиям, происходящим за год до ее смерти, с небольшими флешбэк-вставками из ее нелегкого актерского детства. Фильм начинается с того, как глава студии MGM Луис Ю.Майер отчитывает юную Джуди: мол, ты что, не хочешь стать звездой? Хочешь быть как все остальные девочки твоего возраста? Ходить в кино? А потом стать домохозяйкой? «Нет-нет, — хлопая большими глазами, отвечает маленькая Джуди. — Простите, мистер Майер, я, конечно же, хочу стать Дороти».
Дальше Джуди ждала ужасная жизнь, которая, собственно, и привела ее к состоянию, в котором она переживает события, описанные в фильме. В отсутствии денег и перспектив, с двумя детьми среднего школьного возраста на руках Джуди приходится согласиться на бенефис в Лондоне (предварительно оставив детей отцу). И актерский подвиг Зеллвегер, как и человеческий подвиг Джуди, тут совсем не духоподъемный и не позитивный, как часто бывает в «качественных байопиках», — наоборот, они находятся где‑то между подвигами Хоакина Феникса и Джонни Кэша в «Преступить черту» или Сергея Безрукова и Владимира Высоцкого в фильме «Высоцкий. Спасибо, что живой».
Дело в том, что героине «Джуди» все время плохо. С детства у нее развилась зависимость к двум видам таблеток (справедливости ради, не по ее вине): амфетаминам (чтобы не спать, не есть и много работать) и барбитуратам (чтобы все-таки хоть когда‑нибудь немножечко поспать). Теперь ей 46, она по-прежнему пьет амфетаминосодержащие таблетки в промышленных масштабах, запивая их водкой, — и, как следствие, не может ни спать, ни есть, ни как следует сосредоточиться на том, что ее окружает. Зеллвегер, скорченная, сморщенная, ссутулившаяся, играет в своего рода путешествии с трупом — и оживает только когда оказывается на сцене. И то, по-хорошему, только один раз — когда поет на открытии своего бенефиса стандарт «By Myself». Номер, снятый одним планом и отсылающий к другому номеру великой артистки Гарленд, «I Could Go On Singing» из фильма «Звезда родилась». Режиссер фильма Руперт Гулд в первый и последний раз на протяжении фильма явно получает удовольствие от хореографии и эмоционального напряжения момента — в первый и последний раз же Рене Зеллвегер тут фактически перерождается в Джуди Гарленд, запечатленную в одном из величайших моментов в истории кино.
Ее пение в этом номере заставляет зрителя забыть голос Гарленд, но напоминает ему о магнетизме и ауре актрисы, о том, как сильно она выкладывалась на сцене и вкладывалась в музыку. Когда она пела, она и сама становилась музыкой. К сожалению, остальные номера Гулд ставит совсем без фантазии и задора, предоставляя зрителю возможность развлекаться чисто технически. Написанный Томом Эджем по пьесе Питера Куилтера, байопик Джуди Гарленд обращается к зрителю со своим центральным высказыванием напрямую: «Я Джуди Гарленд всего один час в день, остальное время я человек, который хочет того же, что и все: дома, уюта, семьи, любви».
Но, парадоксальным образом, то, что делает эту девушку в этом фильме великой Джуди Гарленд, — не ее голос, звездный статус или блистательные актерские способности. Не ее прошлое, в котором ей приходилось работать по 18 часов в день и переживать грязные приставания директора студии MGM в уголочке, как только ей исполнилось шестнадцать. То, что делает ее отличной от обычных людей, уникальной в глазах авторов и зрителей, — ее физическое и психологическое нездоровье, болезненная зависимость от американских горок, предоставленных таблетками, дающими ей бодрость, и таблетками, отнимающими у нее силы. Жизнь актрисы, начавшей сниматься слишком рано, показана чередой драматических клише: алкоголь и таблетки разрушают ее изнутри, ей нельзя кушать бургер, а торт на ее дне рождения — вообще бутафория.
Поразительным образом сквозь весь этот тяжелый занавес пафоса и тихой смерти льется живая энергия — энергия Рене Зеллвегер, которая, оказывается, всегда обладала даром великой певицы кабаре, чей голос завораживает и заставляет погрузиться в это во всех отношениях банальное кино и чей актерский талант не имперсонирует заслуги Джуди Гарленд, а пробивается наружу, живым фонтаном драматического, комического, совершенно уникального и неповторимого образа. Это ее фильм, ее (потенциальная) номинация на «Оскар» — и они принадлежат только ей, не Джуди Гарленд, не Руперту Гулду, не драматургу Куитлеру и не сценаристу Эджу. Звезда родилась, а точнее, переродилась, и это звезда, как мы понимаем из фильма «Джуди», — Рене Зеллвегер.
Анны Сотниковой