Как реагируют на спортивную одежду в местах с фейс-контролем

«Простите, в туалет вас не пущу», — говорит мне мужчина перед дверью в уборную модной сосисочной Ess-Thetik. На вид это успешный менеджер, позволивший себе вместо пиджака в субботний вечер надеть легкомысленно-клетчатый свитер, — как все здесь. Он картинно сжимает колени, изображая нестерпимую нужду, и добавляет: «Я бы пропустил вперед, но уже полчаса здесь торчу и близок к аварии!»

Затем оглядывает меня немного недоверчиво, но решает, что социальная ситуация обязывает его к разговору.
— Как вам здесь? Нравится?
— Не очень, честно говоря. Тесно.
— А, да? Ну да, вы немного диссонируете с этим местом…
— В смысле?
Мой собеседник протягивает неопределенное «Ну» и так же неопределенно указывает открытой ладонью на барную стойку — там примостилась группа парадных девушек.

Ess-Thetik стал жертвой Патриарших — менеджеры и красавицы на всесезонных каблуках вытеснили передовых бородачей, среди которых я бы в своих трениках и строгом черном бомбере чувствовала бы себя вполне органично. Впрочем, бармен подмигивает — он мне рад.

В целом мне здесь не очень комфортно — и дело не в моих красивых трениках и кроссовках и не в косых взглядах, которые бросают на нас когтистые посетительницы у барной стойки, а скорее в моем собственном их неприятии. Недолго думая, перемещаемся с подругой в соседний ресторан Uilliamʼs. Там традиционный биток, но место для нас все же находят. За соседним столиком оказывается знакомый диджей, который тычет пальцем мне в коленку и, растягивая не только гласные, но, непостижимым образом, еще и согласные, говорит: «Кр-р-раси-ивые у тебя штуч-ч-чки-и». Так-то! Гей-проверку прошла.

Перед дверью в родительскую квартиру немного мнусь. Во-первых, я опоздала. Во-вторых, снова покрасила волосы. В-третьих, треники. Впрочем, пусть любые замечания и беззлобные — они неизбежны. Сегодня у мамы день рождения и я приехала ее поздравлять.

Готовлюсь, как папа пошутит, что я похожа на шаромыжницу, а мама предложит что-нибудь где-нибудь ушить. Опасения, конечно, не беспочвенные: понятно, что пока прогрессивные двадцатилетние надевают спортивные брюки с тремя полосками на недели моды, в сознании старшего поколения вокруг них по-прежнему витает дух 1990-х. Я спортивную одежду по-настоящему люблю. Треники и кроссовки — это удобно. Они дают моральное право сложить ноги по-турецки в офисе, принять идиотскую позу, когда тебя фотографируют на вечеринке, сбросить серьезность на свидании, чинно выпить в баре с высокой миксологией и оскотиниться на «Скотобойне». В общем, сомнений в их социальной приемлемости лично у меня нет никаких, а вот у родителей быть могут.

Мама открывает дверь.
— Тю! Ты что, так по улице ходила? В спортивных штанах? Как же на тебя люди смотрели! Ты совсем без денег, да? Да ты же замерзла, да ты же голодная! Несчастное мое дитя, сирота!
В дверном проеме появляется папа. Лицо его расплывается в довольной ухмылке: он готовится глумиться надо мной весь вечер. «А у деда такие же штаны, он в них на огороде копается», «Ты, Паня, как бандюган, ты, может, на метро не поедешь? Арестуют ведь!»
Да что вы понимаете!

На мне атласные свободные брюки с тремя белыми полосками. По мне, так они страшно выгодно смотрятся с синими NMD, веселым топом с котами и удлиненной университетской курткой. Сегодня мне нужно выглядеть убедительно, а главное, богато. Моя цель — оформление кредитной карты.

На всякий случай беру с собой целую папку бумаг — вплоть до загранпаспорта с отметками о путешествиях: смотрите, как я сказочно богата, дайте мне, пожалуйста, еще денег! Вопреки ожиданиям, в темную комнату с лампой следователя меня не повели. Дежурно вежливая сотрудница банка терпеливо объясняет мне условия и разговаривает настолько буднично, насколько это возможно. Мой внешний вид вызывает у нее не больший интерес, чем огнетушитель на стене. Короче говоря, кредитку мне все равно не оформили. Но это потому, что я паспорт забыла.

В тот же день по работе я встречаюсь с друзьями-музыкантами: у нас назначен мозговой штурм в красивом сталинском доме на «Павелецкой». Антураж соответствующий: большой круглый стол с точечным светом как в казино, менеджер группы то и дело отвечает на важные звонки, красивая пиарщица делает пометки в большом блокноте с логотипом Первого канала. Все, кроме меня, с ног до головы одеты в черное.

— А в чем вы будете выступать? — спрашиваю.
На пару минут обсуждение захватывает всех за столом.
— Ну по классике во всем черном?
— А может, футуристические серебряные пиджаки?
— Чего? Нет! Может, Рубчинского и штаны, как у Пани?
—И Монеточку позвать как приглашенного артиста.
— Да нет, серьезно, круто же.

1:0, родители!

— О, Паня! Будешь что-нибудь? — у барной стойки в Dewarʼs Powerhouse стоит мой давний романтический гештальт. Меня он знал еще с русыми волосами, да и на свидания я приходила в платьях, поэтому теперь мне кажется, он должен как минимум недоумевать: волосы выкрашены в мятный цвет, а одета я в черные струящиеся спортивные брюки, длинный ядрено-красный плащ и боди, открывающее ребра. Мы выпиваем и болтаем вполне буднично, гештальт даже пытается меня приобнять и по-прежнему находит меня привлекательной. Ну и хорошо.

Замечаю, что в Powerhouse все одеты более-менее спортивно, при этом повсюду принты и яркие краски. На этом фоне я выгляжу вполне естественно.

Ближе к часу ночи перемещаемся в клуб «НИИ». Там, что называется, все. После пестрой толпы в Powerhouse погрузиться в чернеющее скопище в «Науке и искусстве» — как выдохнуть. Тут же на входе приятель отмечает, что я единственное яркое пятно во всем клубе. Всего за час как минимум пять человек говорят мне, что я круто выгляжу.

Во дворе клуба пара совсем молодых ребят, лет восемнадцати, долго разглядывает мои ноги, а затем тот, что постарше, решается спросить, где я взяла кроссовки, которых пока нет в продаже в Москве.

Читательский билет я оформляла еще во время учебы в университете. Именно сейчас для эксперимента мне нужна совершенно недоступная книга, и логика подсказывает, что, если ни интернет, ни Kindle помочь мне не в состоянии, помимо Ленинки, вариантов не остается.

Я снова в трениках и красивых кроссовках NMD, винтажной джинсовой куртке, которую я удачно стащила у сестры, и топе с газетным принтом. Мой визит не вызывает ни у кого из сотрудников никаких эмоций: местные полицейские на входе обучены выслеживать людей с большими сумками, но не с трениками. Библиотека внутри напоминает Хогвартс, но, не считая академиков, которые на вид скорее спят, чем работают, читателей в залах совсем немного. В бесконечной картотеке отыскиваю нужную книгу — чудо, она действительно в Ленинке есть, но вернуться за ней вежливая пожилая дама с табличкой «Консультант» советует часа через полтора.

— Извините, а где столовая? — спрашиваю я у задремавшей сотрудницы. Краем глаза замечаю, что мужчина, перепечатывающий что-то в ноутбук, легонько подскочил на месте и теперь грозно сверлит меня взглядом.

— Тише, девушка! Вы же в библиотеке! — бабушка поелозила на стуле, пытаясь скрыть, что секунду назад спала. — Так на входе, чего вы здесь-то ищете. Этим все пирожки!

В столовой обнаруживается жизнь: за знаменитыми пирожками выстроилась небольшая очередь из студентов, которые понимающе оценивают мои серые кроссовки, но интересный разговор у меня разворачивается не с ними, а с буфетчицей.

— Первый раз здесь? Я бы такую запомнила. Как вы чудно́ выглядите!
— А можно пирожок с картошкой? И чай. И еще вот эту плюшку. Чего это я чудно́ выгляжу?
— Ну как, вы же в доме знаний, а выглядите, как Жанна Агузарова! Шестьдесят два рубля с вас.

О том, что в Москву приезжает основатель какого-то малотиражного берлинского журнала, мне сообщает мой друг Паша. Немца зовут Николас, он едет на Московскую неделю моды и надеется написать статью про «самобытный русский стиль». Паша взялся показывать ему московские барные достопримечательности, а меня позвал за компанию.

Я одета как Рианна и очень этим довольна: золотой топ, байкерская куртка, удобные ботинки на толстом каблуке и треники, которые в таком сочетании выглядят не хуже вечернего платья. Сомнения у меня вызывает разве что шляпа, которую то и дело приходится поправлять, но что уж тут поделаешь.

Этих двоих я застаю на входе в бар Motel. Николас, с которым мы еще даже не знакомы, кидается меня обнимать и сообщает, что я «потрясающая».
— Так, красотка, у тебя помада на зубах. Сегодня я буду человеком, который об этом говорит! Ты что, местная it-girl? — Николас активно жестикулирует и фигурно закатывает глаза.
— Нет-нет, я так. Я в этой шляпе не выгляжу как хипстер из 2012 года? — вопрос я задаю скорее Паше, но головой мотают оба.
— Ты что, очень круто! В Берлине все классные ребята так ходят.

Известно, что фейсконтроль в Motel строгий: в такие места в трениках, конечно не ходят. В общем, готовлюсь к худшему, но когда подхожу ко входу, фейсконтрольщик делает шаг в сторону, освобождая мне дорогу к двери, — этот немой жест означает «проходи, пожалуйста».
— Круто выглядите, — он даже улыбнулся. — Правда.

Вечер вторника. На Бережковской набережной через пару часов начинается суточный рейв команды «Арма-17» — фестиваль Save. Последнюю вечеринку та же промо-группа проводила две недели назад, поэтому мы встречаемся с Пашей, чтобы предостеречь друг друга от такого скорого грехопадения. Планируем поесть карри и послушать электронный концерт композитора Игоря Вдовина в центре «Марс» — в общем культурно провести время.
Наряжаться я даже не пыталась — скорее рассчитывала на образ просвещенного обормота. Паша реагирует моментально:

— Ну ты вообще рейвер. Я не понял, на «Арму» все же идем?
— Ну нет, выпьем и спать.
— А выглядишь так, будто на три дня собралась!
Когда так говорит Паша, это значит все самое хорошее — то есть выгляжу я замечательно. Справедливости ради, Паша тоже в трениках, тоже adidas, и даже кроссовки у него той же марки, — так что если и следовало ждать от кого-то одобрения, то от него.

Спустя бутылку красного, отправляемся в «Марс». Вдовин играет что-то пронзительное, под его ритуальные ритмы танцует звезда инстаграма Ирина Горбачева. Рассматриваю публику и ловлю себя на мысли, что почти все одеты так, будто на три дня собрались на рейв, — чувствую себя как дома. Осознаю, что мне всю неделю невероятно удобно — и по большому счету наплевать, что подумает мама (она меня все равно любит) или дама с накладными ресницами (не дай бог мне жить, как она). Решаю, что именно в таком виде отправлюсь 17 марта сюда же на вечеринку NMD_landing @Mars в честь старта продаж новой модели кроссовок adidas Originals.

Здорово, что реакция на мои кроссовки и треники, если подвести итоги эксперимента, случилась ровно такая, как в условных берлинах и лондонах, где это давно общепринятый тренд. То есть я почти никого не шокировала своим видом, мой эксперимент — удался? провалился? Я и сама не понимаю, но я счастлива, как счастлив человек, который за последнюю неделю понравился такому большому количеству незнакомцев.