Фильм на выходные «Шутки в сторону» Питера Челсома

В мутных водах Ирландского моря неподалеку от городка Блэкпул встречаются два траулера, на одном французы, на другом — англичане. Первые продают последним  несколько драгоценных, по-видимому, восковых яиц. Сделка срывается, один француз гибнет ужасной смертью, молодой англичанин по имени Джек (Ли Эванс) остается барахтаться в волнах.

Тем временем в Лас-Вегасе комик Томми Фокс (Оливер Платт) готовится впервые выступить в казино перед большой аудиторией. В зале присутствует его отец Джордж (Джерри Льюис), легенда легкого жанра, мистер Оригинальность. Томми клянется, что если провалится, то не протянет на этом свете и двух недель. Выходит на сцену, рассказывает шутку про секс с овцами. Аудитория растерянно безмолвствует.

Две сюжетные линии постепенно соединятся весьма причудливым образом в одну на территории Блэкпула. Это британский курорт, известный своими шоу, высоченной башней, построенной в подражание Эйфелевой (она тут играет определенную роль), и неплохой футбольной командой (которая, к сожалению, через месяц вылетит из Чемпионшипа). Родом из Блэкпула и режиссер Питер Челсом. Он начинал актером, в начале 90-х поставил отличную комедию «Услышь мой голос», потом «Шутки в сторону» («Funny Bones», 1995), набрал вистов и сделал крайне неоднозначную карьеру в Америке. В нее вместились пара откровенных провалов, милейший ромком «Интуиция» и, наконец, диснеевский фильм про Ханну Монтану. В прошлом году Челсом попытался вернуться к английским корням и впервые за 20 лет снова написал себе сценарий («Путешествие Гектора в поисках счастья» с Саймоном Пеггом), но тоже без особого успеха.

Между тем «Шутки» — кино совершенно поразительное, в нем есть недостатки, но есть и проблески чистого гения; в любом случае, ничего подобного вы не видели. В самом общем приближении — это как если бы «Короля комедии» Скорсезе сняли молодые Жене и Каро. «Короля» вспомнить придется в любом случае, поскольку Джерри Льюис снова играет самого себя, и в еще более саморазоблачительном ключе, чем у Скорсезе: разговор с Платтом на пляже — вероятно, его вершина как драматического актера; впрочем, и Кинг-Конга он тут изображает превосходно. 

Как и недооцененный шедевр Скорсезе, это не столько комедия, сколько размышление о комедии — фильм, комментирующий сам себя, иллюстрирующий собственные тезисы о природе смешного. «Шутка — как женщина, вылезающая из машины; иногда видно, иногда нет» — в намеренно сомнительной остроте, которая звучит в фильме трижды за несколько минут, на самом деле формулируется его основная проблематика. Что заставляет людей смеяться? Может ли по-настоящему смешное существовать не на стыке с трагическим? Является ли искусство смешить природным даром (об этом название — funny bones — как бы нутряное качество комика) или навыком, который кто-то способен в себе развить? Два главных героя представляют собой две стороны одного призвания, в некотором смысле — одного человека. Томми, которого с напором безумца играет Платт, умный, нервный, несчастный и патологически несмешной (или все-таки смешной). И Джек в грандиозном, хотя бы чисто физически, исполнении Ли Эванса, популярнейшего британского стендап-комика — аутичный вундеркинд, ничего не знающий, но все умеющий.

Фильм экспериментирует с разными типами юмора, в первую очередь — со слэпстиком, но не только. Он чрезвычайно внимательно относится к словам («Вы всю жизнь прожили в Блэкпуле?» — «Еще нет») и рифмам: обратите внимание, скажем, как фраза «мне конец», сказанная в начале тремя разными героями, во всех трех случаях значит совершенно разное. В извилистом сюжете находится место отрубленным человеческим ступням, головокружительному цирковому номеру, эликсиру бессмертия, карлику с волынкой и старичкам, которые работают самым страшным аттракционом в пещере ужасов. Сюрреалистическая фантазия Челсома спасает фильм, когда он в середине немного провисает по ритму или рискует провалиться в сентиментальность, свойственную рассказам про клоунов. Летающая, искажающая пропорции, заваливающаяся набок камера подчеркивает эксцентричный колорит британской провинции и эстетику варьете, однако в этом нет ни умиленного сюсюканья, ни странности ради странности, и режиссер с легкостью возвращается к нормальному языку, когда этого требует история. Это смешной фильм об убийстве, воровстве и разочаровании, при этом Челсом не пытается обратить серьезные вещи в шутку — напротив, препарирует шутку, находя в ней поводы не только воровать и убивать, но и жить.