Кинопотери «Любовь» Гаспара Ноэ: Что такое «слишком много»?

Мерфи американец, он хочет стать кинорежиссером и живет в Париже. Когда-то он познакомился в парке с брюнеткой Электрой. Они любили друг друга как бешеные — развлечения, наркотики, одна на двоих усталость, ссоры, похмелье от шумной жизни. Сегодня Мерфи живет с блондинкой Оми и ребенком, которого та ему родила. Он все еще молод, но теперь его волнует только прошлое. Когда Оми уходит из дома, он достает опиум, закрывает глаза и вспоминает куда-то пропавшую теперь Электру: что она любила, куда они ходили, как они ссорились и как занимались сексом. Особенно — как занимались сексом.

В этом фильме секс синонимичен любви в девяти случаях из десяти. Возможно, именно по этой причине он иногда утомляет и кажется скучным: по замыслу режиссера это часть жизни, а не картинки утилитарно-порнографического содержания. Другое дело, что саму жизнь Ноэ наряжает как может: ярко-красные, ярко-желтые, пестрые, симметричные, красиво подсвеченные кадры в 3D выглядят как набор открыток со стереоизображениями. Но между голыми и одетыми в фильме большой разницы нет — все сняты одинаково нарядно.

Это прямолинейное, незатейливое и мощное кино. Страшно эгоцентричное, местами — откровенно китчевое. Но стоит ли пенять на такие детали человеку, который больше двух часов рассказывает трюизмы и показывает гениталии без лишнего стеснения и без всякого чувства меры? Ноэ, давно уже стоящий на позиции придворного буржуазного скандалиста от европейского кино, прекрасно эту позицию осознает и отыгрывает. Его фильм сделан так, что спорить с ним по существу трудно: ты ему слово, он тебе в ответ — красивую голую задницу. Короче, для своего опуса он выбрал средства, соответствующие содержанию, в чем есть и своя логика, и своя красота, и свое остроумие. Это великая история про банальные вещи — великая, потому что огромная и утомительная, примерно как показанный в ней любовный роман. Банальные — потому что, несмотря на эпизодические свингер-клуб, менаж-а-труа и опиум (которому тут придается мистическая важность), никто не делает вид, что это рассказ о каких-то исключительных героях. Это самые обычные люди, и проблема у них самая обычная, одна на всех, — она укладывается в припев старой песни Лаймы Вайкуле: «Когда меня вы любили, я делала все не так». Ничего опасного в таком разговоре вроде бы нет. Министерству культуры так, впрочем, не показалось.

Сегодня «Любовь» находится для российского зрителя в двояком статусе: она как бы есть, но ее при этом как бы и нет. Новую картину Гаспара Ноэ показывали на ММКФ и на фестивале в Омске, покажут 1 октября в Петербурге на «Послании к человеку», поставили в расписание в к/т «Пионер» в рамках спецпрограммы «Наконец-то в кино» (формально это тоже фестивальные показы). В общем, увидеть его нельзя, но если очень хочется — то можно. И если месяц назад по поводу фильма, в общем, нечего было особенно высказать, кроме собственного мнения о его художественных качествах, то теперь он неизбежно становится поводом для различных обобщений, потому что попал под минкультовскую цензуру, которая, как известно, существует у нас примерно в том же статусе, только наоборот: ее как бы нет, но она, вообще-то, есть.

Для фильма без прокатного удостоверения у «Любви» немало фестивальных показов. Но еще недавно многие искренне надеялись, что прокатное удостоверение фильму каким-то чудом все же дадут. Говорили, будет так: российским правообладателям удастся договориться, сократить сцены секса, фильму прицепят строгий возрастной рейтинг, и хотя бы несколькими экранами он в кино пойдет. В деталях это, впрочем, представить было трудно: из ста тридцати с лишним минут экранного времени сцены секса занимают примерно треть. Куда уж тут сокращать — это слишком много. Мединский, посмотрев фильм, прямо сообщил, что не может найти слов, зато пресс-служба Минкульта нашла, и именно эти: «слишком много» сцен порнографии. То есть разумным решением было бы и правда показать фильм ограниченным количеством сеансов с соответствующим возрастным рейтингом. Тут, кстати, следует уточнить один момент, который иногда остается туманным не только для зрителей, но и для работников кинотеатров: возрастной рейтинг в кинотеатрах — это рекомендательный рейтинг. Это не запрет — это передача права решать старшему. То есть, если на фильм, который не рекомендовано смотреть детям до 16 лет, 14-летний ребенок пришел с собственной мамой, его мама сама решает, пойдет ли сын смотреть опасное кино. Пойдут ли российские граждане смотреть фильм Гаспара Ноэ, решило за них Министерство культуры.

Помимо того что это просто обидно и несправедливо, в этом решении чувствуется тот же размашистый почерк, что и в недавних новостях про «ниццкий кинофестиваль «Альтернатива», который собирается незнамо для кого проводить Госфильмофонд на Лазурном Берегу одновременно с Каннами, собрав под своим крылом официально признанный мировым сообществом «второй сорт» — фильмы, отвергнутые крупными международными фестивалями. История в теории как бы и благородная, но на деле абсурдная: для кого, вот серьезно, можно вообще провести в Ницце в мае российский кинофестиваль, пусть даже и с международной программой? Для русских иммигрантов? Для французских пенсионеров? А почему тогда на государственные деньги? А зачем одновременно с Каннами? Чтобы можно было съездить глянуть, что там по соседству на «ангажированном» фестивале мировой величины показывают? В общем, нелепая это затея, а главное — не экономная и совсем не народная, хоть и задумана вроде бы для того, чтобы помочь сирым и убогим. Никакого она отношения к простому русскому человеку не имеет. В отличие, кстати, от фильма Гаспара Ноэ, который много в чем можно упрекнуть — но уж вряд ли в том, что он излишне мудрствует или кому-то тут будет непонятен. Вполне себе народное кино, длинное разве что.

Люди найдут, конечно, как получить свое: интернет у них пока никто не отобрал. Но когда «Любовь» дойдет до них в бледном подобии той формы, в какой была задумана автором (на огромном экране, в 3D), желаемого им впечатления она точно не произведет. Сколько бы дюймов ни составляла диагональ вашего экрана, член, который хочет показать зрителю Гаспар Ноэ, не то что больше вашей домашней плазмы — он по задумке скорее всего больше диагонали всей площади вашей квартиры. Как знать, может быть, именно это смутило Министерство культуры. Слишком много — это как-то неприлично, лучше бы запретить. К чему такой размах. Лучше помочь обездоленным. Как-нибудь тихо, с комфортом, в рамках альтернативного кинофестиваля на Ривьере, вдали от непутевого русского зрителя. А то вдруг кто-то из них, отвергнутых враждебными ангажированными фестивалями, окажется не лучше Гаспара Ноэ и тоже решит член на экране показать. Экий получится казус.