Белый карлик

Драматург Мартин МакДонах снял свое первое полнометражное кино — «Залечь на дно в Брюгге», фильм о том, как двое ирландских киллеров-неудачников отправляются на отдых в Бельгию. «Афиша» поговорила с режиссером МакДонахом и неожиданно присоединившимся к нему Колином Фарреллом

— Вы за что карликов не любите?

— Чертовщина какая-то. Вы уже третий, кто меня обвиняет в нелюбви к карликам.

— Да, но откуда эта странная история про американского карлика, который снимает кино в Брюгге? Вон в Штатах уже вовсю вас обвиняют. Неполиткорректный, говорят, фильм.

— Нас обвиняют в расизме и в ущемлении прав геев и карликов. Один из кинокритиков заявил мне, что ему нужно по крайней мере 10 минут на обдумывание каждой сцены. В том смысле, где нужно смеяться, а где ругаться и обвинять меня в шовинизме.

— Во всем виноват Фаррелл. Он же над карликом издевался.

— Карлик или не карлик виноват — не знаю, но фильм действительно не назвать политкорректным. Этого, собственно, мы и добивались. Герой Фаррелла — простой парень, который говорит все, что ему пришло в голову. Отсюда вся антигомосексуальность или антикарликовость. С другой стороны — а вы можете представить себе киллера, боящегося обидеть гея или карлика?

— Вы недавно еще одну неприятную для многих вещь сказали. Назвали театр самым неинтересным видом искусства. Вас же весь мир знает как драматурга.

— Я никогда не любил театр так, как кино. Я смотрел фильмы сотнями, а в театр почти не ходил. И начал я со сценариев. Другое дело, что получалось полное говно. Вот я и переключился на пьесы. Кстати, был еще промежуточный период — я писал радиопьесы, а потом уж переключился на театр.

— Это вы о том времени, когда вы жили на пособие по безработице?

— Это продолжалось почти десять лет. Я тогда решил, что, для того чтобы стать писателем, не требуется ничего, кроме головы, карандаша и листа бумаги. То есть это лучшая работа из всех возможных. 10 лет все это было никому не нужно, но в 1997 году как будто всех прорвало. Меня начали ставить по всему миру.

— А как вам пришла в голову мысль отправить двух киллеров в Брюгге? Его же половина зрителей на карте не найдет и даже не вспомнит, в какой стране он находится!

— Все началось с того, что я отправился туда на выходные развеяться. Попал в совершенно незнакомую мне среду и подумал о том, что это же очень кинематографично. Вся эта медитативная и живописная обстановка. Я восхищался окружавшими меня музеями, церквями, да просто домами. Так прошел день. Мне показалось, что это место идеально подходит для моего замысла. Ну не в Париж же было посылать киллеров для размеренной жизни.

— Как вас с фильмом про ирландских киллеров принимают в Ирландии?

— Пока мы его в Ирландии не показывали. Но я-то уверен, что там проблем не будет. Все-таки это не самая типичная для Голливуда ситуация, когда в фильме задействованы два ирландских актера, которые к тому же говорят с ирландским акцентом. А если еще вспомнить, что и я сам из Ирландии, то вообще получается, что картина сделана практически ирландцами. Да она просто насквозь пронизана ирландским духом. Там не смогут не почувствовать этого. А вот и Фаррелл пришел. Вот вы его лучше про Брюгге расспросите. Он влюбился в город!

— Здравствуйте, Колин. Ну и как вашему герою Брюгге?

Фаррелл: Чертова дыра.

МакДонах: Вовсе не чертова дыра!

Фаррелл: Да нет же, чертова дыра!

— В фильме ваш герой издевается над карликами и при этом размышляет на серьезные темы вроде преступления и наказания, греха и жизни после смерти. А вы сами верите в это?

Фаррелл: Ну я, безусловно, верю в наказание, без сомнения, верю в грех, а вот что касается жизни после смерти… Ну мне бы хотелось, чтобы это было так. И, кстати, если уж вы говорили об Ирландии. Я вот очень горжусь тем, что фильм покажут на родине. Я знаю, что в зале обязательно будут мои тетушки и дядюшки.

— Я тут в связи с карликом долго мучил Мартина. А вас по поводу гомосексуализма помучаю. В фильме есть шутки на эту тему. Между тем говорят, что из «Александра», где вы играли царя, Стоун вырезал несколько сцен, где вы занимаетесь сексом с евнухом. Выходит, в «Брюгге» вы пытаетесь как-то отмазаться от того опыта.

Фаррелл: Во-первых, «Александр» не гей-фильм. Мне и тогда пришлось об этом много говорить. В Греции гомосексуализм не считался чем-то странным. Это нормальная жизнь. К тому же прошло столько времени, я уж успел об этом подзабыть. Так что никаких отмазок.

— Мартин, мне вот ужасно интересно, а что случилось бы с вашими диалогами, вырежи из них все эти бесконечные fuck?

МакДонах: Ха-ха. Да я же не со злым умыслом! Это скорее для ритма применяется. Ну такими вот я услышал эти диалоги в голове, такими их и записал. Я не нарочно, клянусь.