Хороший. Злой. Плохой

28 июля – премьера киноальманаха «Три… экстрима»

Гонконгский неореалист Фрут Чань, японский трэшмейкер Такаши Миике и корейский философ Пак Чхан Ук – три дальневосточных режиссера с очень разными устремлениями и представлениями о прекрасном. Несмотря на это, они объединились под крышей альманаха «Три… экстрима» – образцово-жестокого киносборника, поднимающего в числе прочих вопросы каннибализма, детских кошмаров и социального неравенства. Чтобы понять, что творится в их головах, в канун премьеры Роман Волобуев послал на электронные адреса трех кинематографистов одинаковые вопросники.

 Фрут Чань
Родился в 1959 году. Представитель «новой гонконгской волны». Так же как Вонг Кар Вай, начинал студийным режиссером и так же не преуспел в этом качестве: свой дебют – коммерческий триллер из жизни гангстеров 20-х годов «Кровавый финал» – Чань сейчас стесняется включать в свою фильмографию. Чтоб снять свой первый независимый фильм «Сделано в Гонконге», согласно легенде, несколько лет собирал обрезки пленки. Работает в сугубо реалистическом ключе, снимает в основном непрофессиональных актеров – из любви к правде и по соображениям экономии. Всех, кто встречал Чаня, поражает его сходство с небольшой дынькой. Для «Трех экстримов» снял новеллу «Пельмени» – про стремление к красоте.

– Вы гуманист?

– Вернее будет сказать, что я снимаю фильмы на общечеловеческие темы. «Пельмени», мой эпизод в «Трех экстримах», например, затрагивает такие темы, как страх перед старостью, аборты, алчность, похоть, разрушение семьи, – эти явления понятны и знакомы многим.

– Жестокость для вас – это катализатор, дающий возможность увидеть истинную природу вещей?

– В своих фильмах и так я говорю о реально существующих проблемах – те же аборты, зацикленность людей на своей внешности, неравенство мужчин и женщин. И вообще, этот фильм – чуть более легкомысленный и игровой, чем я снимаю обычно. В целом я доволен результатом, мы даже сделали полнометражную версию «Пельменей» и выпустили ее в прокат в Гонконге.

– Какой первый фильм ужасов вы посмотрели в детстве?

– Мое детство прошло в Китае, там фильмы ужасов не показывали, зато показывали старые советские фильмы.

– Когда вам последний раз было по-настоящему страшно?

– Не помню.

– Вам когда-нибудь хотелось убить человека?

– На «Пельменях» я впервые работал с оператором Кристофером Дойлом. Для меня это был совершенно новый опыт. Он очень творческий человек и стремится вникать сразу во все аспекты работы над фильмом. Пару раз мне хотелось его убить.

– Любовь сильнее смерти?

– Хочется верить, что да.

Такаши Миике
Родился в 1960 году в пригороде Осаки. Мечтал стать гонщиком. В начале 90-х, когда в Японии начался бум дешевого кино «прямо на видео», прославился как человек, готовый снимать что угодно за самые ничтожные деньги. В конце 90-х, после фильма «Кинопроба», неожиданно (в первую очередь для самого себя) был поднят на щит европейскими кинофестивалями второго эшелона – Запад на последнем витке постмодернистской блажи провозгласил бессовестнейшего из халтурщиков режиссером будущего. Знаменит стахановской производительностью (за 15 лет снял около 70 фильмов), препротивными взглядами на секс и привычкой самые скверные свои фильмы украшать минимум одной жемчужиной – бесценной придумкой, сияющей на фоне окружающего ее безобразия еще ярче. Для «Трех экстримов» снял новеллу «Коробка» – про красотку и чувство вины.

– Вы гуманист?

– Не мне об этом судить. Но я не извращенный и не злой человек, как многие думают. То, что в моих фильмах много уродства и жестокости, еще не значит, что я этим упиваюсь. Просто я отражаю жизнь, как ее вижу. В жизни тоже много уродливого.

– Жестокость для вас – это катализатор, дающий возможность увидеть истинную природу вещей?

– В Японии не придают такого значения жестокости на экране, как на Западе. Поэтому, кстати, мои фильмы здесь не сокращает цензура. Жестокость – просто одна из сторон жизни, не самая приятная. Я не склонен ее поэтизировать или приукрашивать.

– Какой первый фильм ужасов вы посмотрели в детстве?

– В детстве я не особенно смотрел ужасы, мне больше нравились фильмы с Брюсом Ли. Уже потом, когда сам стал делать кино, смотрел очень много американских фильмов ужасов: «Кошмар на улице Вязов», «Пятница, 13-е». Потом перестал. Мне не очень интересно перенимать чей-то опыт. На мои фильмы мало влияют работы других режиссеров, и я сам не хочу ни на кого влиять.

– Когда вам последний раз было по-настоящему страшно?

– Со сверхъестественным ужасом я никогда не сталкивался. Но мне регулярно снится один и тот же кошмар: что я не успеваю закончить фильм к дедлайну.

– Вам когда-нибудь хотелось убить человека?

– Разве что в молодости, точно не помню. Сейчас я работаю режиссером, а это очень трусливая профессия. Ею в основной массе занимаются безвольные, заурядные люди средних способностей. Мы никого не убиваем.

– Любовь сильнее смерти?

– Только в голливудских фильмах.

Пак Чхан Ук
Родился в 1963 году. Представитель «новой корейской волны». Изучал философию и живопись. После провала первых двух фильмов работал кинокритиком. Прославился на родине и за ее пределами психодрамой про пограничников «Объединенная зона безопасности». В 2004 году получил Гран-при в Каннах за фильм «Oldboy». Один из главных на сегодняшний день кинофилософов. Увлечен темой возмездия, исследует грани человеческой доброты с помощью молотка и клещей. Только что закончил фильм «Сочувствие к госпоже Месть». Для «Трех экстримов» сделал новеллу «Снято!» – о талантах и поклонниках.

– Вы гуманист?

– Показывая акт насилия, я стараюсь дать зрителю почувствовать не только боль жертвы, но и боль того, кто совершает насилие. И поскольку зритель чувствует эту, обычно игнорируемую, боль, он воспринимает происходящие на экране жестокости, скажем так, не без некоторого удовольствия. Другими словами, меня в первую очередь занимает этика насилия: что допустимо делать в ответ на что.

– Жестокость для вас – это катализатор, дающий возможность увидеть истинную природу вещей?

– Я обычно так и говорю. Но если честно, мне пока просто не удалось сочинить хороший сюжет без жестоких сцен.

– Вы помните первый фильм ужасов, который посмотрели в детстве?

– Самый первый не помню. А самый любимый – это, конечно, старая «Техасская резня бензопилой» 1974 года. Это в первую очередь очень правдивое кино. Мне хотелось бы когда-нибудь достичь такого уровня реализма.

– Когда вам последний раз было по-настоящему страшно?

– Я заурядный человек, и у меня, к великому счастью, заурядная, спокойная жизнь. Последний раз страшно мне было пару лет назад в кино – на «Пианистке» Ханеке. Там в конце есть момент, когда Изабель Юппер втыкает себе нож в сердце. Когда я увидел, какое у нее при этом выражение лица, я практически закричал от ужаса. Еще мне всегда бывает страшно перед премьерами моих фильмов.

– Вам когда-нибудь хотелось убить человека?

– В свое время меня незаслуженно обвинили в плагиате. Причем это сделал очень известный и уважаемый человек, и это было в тот момент чудовищно некстати. Для меня тогда как раз забрезжил какой-то просвет после нескольких лет неудач, а тут начались слухи, коллеги стали косо на меня смотреть. В общем, на умозрительном уровне я был готов убить его.

– Любовь сильнее смерти?

– Думаю, да.