Товарищеский суд
Обозреватель рубрики «Кино» Михаил Брашинский три с половиной года критиковал фильмы в журнале «Афиша». В 2003 году он сам сделал полнометражный художественный фильм – в качестве сценариста, режиссера и сомонтажера. Фильм называется «Гололед», смотреть его невозможно, и первыми это поняли мы, коллеги Брашинского. Утром 16 января свеженапечатанная первая копия «Гололеда» была привезена в кинотеатр «Ролан», где ее поджидала редакция «Афиши» в полном составе. Сразу после фильма мы отправились обедать и высказали Брашинскому все, что о нем думаем. Фотография Игоря Мухина.
Алексей Васильев («Кино») Господа! Теперь, посмотрев фильм Михаила Брашинского, все вы наконец-то поняли, с каким извращенцем работали эти три года. Он смотрел вам в глаза, а сам тем временем придумывал «Гололед», фильм-пытку, в котором реальность враждебна человеку. Безусловно, он вдохновлялся и впечатлениями от общения с нами в том числе. Предлагаю перейти к прениям незамедлительно.
Илья Ценципер (главный редактор) Мне кино понравилось чрезвычайно. Только мне кажется, что оно вообще никому не понравится.
Все Почему??
Илья Ценципер Мне фильм понравился, коль скоро я на него попал. Но если бы мне рассказали, что это за кино, я бы на него не пошел. Вот что я услышал бы от своих друзей: «Это тяжелое кино, в котором ничего не происходит, снятое в довольно радикальной манере». Я бы спросил: «Это авангардное кино?» Мне бы ответили: «Не-ет! Там есть история, сюжет… Ну, в общем, большую часть фильма в квартире сидит одинокий, несчастный человек и бьет мебель… Но кино довольно офигенное!» Вот что сказали бы мне люди. Я бы подумал-подумал и, наверное, не пошел.
Михаил Брашинский Твоя логика сейчас безупречна, единственное «но»: ты мог бы так пересказать фильм своим друзьям. Но станешь ли ты его так пересказывать? Что ты на самом деле скажешь?
Илья Ценципер Простая история: все время ковыряются в глазах, возятся с контактными линзами, а потом гей сидит один в квартире и ломает мебель.
Алексей Васильев Для меня история с линзами – самое страшное, что есть в фильме. Я роговицей чувствовал эту ресницу, попавшую под линзу, прикосновение ногтей, вынимающих линзу, и в конце – ожог кислотой.
Юрий Сапрыкин (заместитель главного редактора) Вы, Миша, как человек, который пользовался контактными линзами, скажите: вот зачем вы показывали все это? Может, это метафора какая-то?
Михаил Брашинский Прежде всего я хочу сказать, что я никогда в жизни не пользовался контактными линзами. И никакой метафоры здесь нет. Эпизод с линзами неизбежен, потому что я снял фильм про зрение. Это не единственное, про что мой фильм, я бы предпочел, чтобы вы высказались, про что он…
Илья Ценципер Вы режиссер, вот и отвечайте на вопросы прессы!
Михаил Брашинский Писатель Сорокин сказал, что это фильм про вирус, передающийся путем зрения. Мне очень понравилась эта формулировка.
Илья Ценципер А что это за вирус такой?
Михаил Брашинский Это вирус любви, Илюша!
Илья Ценципер О!
Ирина Меглинская (фотодиректор) А я считаю, этот фильм смотреть нельзя! Это терроризм в чистом виде, это набор формально устроенных пятен, это неадекватная драматургия. Да там все снято без фокуса, как там вообще что-то можно рассмотреть?!
Михаил Брашинский Так ведь и жизнь – без фокуса!
Константин Агунович («Выставки») Кино очкарика – чего вы хотите.
Михаил Брашинский А вы, Константин, как человек, который первые двадцать минут фильма провел в буфете, вообще не вправе считать, что ознакомились с произведением.
Елена Ковальская («Театр») Я признательна Брашинскому. Он сделал часть работы за меня. Я не знаю, как у других, но моя жизнь – да, она расфокусирована. Я не могу собрать ее в кучку, я даже не могу сформулировать, что я живу в расфокусированном мире. Брашинский хотя бы сформулировал это состояние жизни за меня. Теперь я знаю, какая у меня проблема. Мне это нравится.
Константин Агунович Невозможно снять сфокусированный фильм про расфокусированную ситуацию.
Михаил Брашинский Неправда.
Константин Агунович Что неправда?
Михаил Брашинский Да, я хотел поспорить: это хороший, цельный фильм. Можно же снять нескучный фильм про скуку? Микеланджело Антониони доказывает нам, что можно.
Ирина Меглинская Если Брашинский добивался расфокусированного отображения, адекватного расфокусированности жизни, надо было снимать на рабочую камеру Home Video. А получилась картинка, которая слишком хороша формально. Между зрителем и фильмом она встала как бетонная плита.
Михаил Брашинский Ирочка, вы все правильно говорите. В идеале я именно так и хотел бы снять картину – на любительскую видеокамеру. Но тогда ее бы никто не увидел, она бы не смогла стать фактом общественной жизни.
Алексей Васильев А поскольку Михаил Иосифович хочет коммерческого обогащения и светского успеха, он готов пожертвовать творческими принципами.
Михаил Брашинский Данилкин, вы как интеллектуал – скажите, что вы думаете о фильме?
Лев Данилкин («Книги») На самом деле история простая: фильм про то, как человек поскользнулся. Чтобы рассмотреть этот процесс, Брашинский изобрел оптический прибор – вроде того, при помощи которого зрение проверяют, или вроде перископа в игре «Морской бой». Когда к глазам подводят такой прибор, он дико, пугающе увеличивает реальность. Я чудовищно изможден после просмотра этого фильма, он меня вымотал. Это не фильм, а операция на глазах: сначала сканирование зрачка, а потом разряд тока. Каждая разбитая этажерка – разряд. Каждый выползший таракан – удар током.
Илья Ценципер Это вынос для обложки кассеты: «Каждая разбитая этажерка – разряд, каждый выползший таракан – удар током». Лев Данилкин, «Афиша».
Лев Данилкин Это сильно, если кому такое нравится. Мне, например, дико не нравится приходить в кино, а попадать на хирургическую операцию. Я хочу, чтобы в кино мне показали сон, а не током двинули.
Михаил Брашинский Я больше того скажу: я сам хотел бы сна. Я сам не люблю, чтобы режиссер был фашистом, но выходит, я фашист.
Ирина Меглинская Конечно, реальный фашист.
Михаил Брашинский Хотя я люблю Жана Ренуара, а не Сергея Эйзенштейна.
Лев Данилкин От вашего «Гололеда» такое ощущение, как от порнофильма, – это невыносимо реально.
Михаил Брашинский Ничто из сказанного здесь не может нанести ущерб этому фильму.
Алексей Васильев Илья, это кино про тебя?
Илья Ценципер Очень про меня, на уровне физиологии. Вот я линз не ношу, но процесс ковыряния в собственном глазу я сразу узнал, когда увидел в «Гололеде». Я сказал себе: «Да, именно так это и происходит». Я никогда не водил автомобиль и не разговаривал по мобильному телефону одновременно, но физиологические ощущения от этого переданы в невероятной степени реально. Теперь я с полным правом могу сказать, что знаю, как это. Поразительно, обычно такие вещи делаются описательно, а здесь ты сразу понимаешь, о чем речь. Я в детсаде носил очки и тут после фильма вспомнил забытое чувство, как во время драки в детском саду было страшно, что разобьют очки и кусок стекла попадет в глаза… Честное слово, я об этом не вспоминал последние двадцать лет.
Михаил Брашинский Дико приятно!
Елена Ковальская Там в каждой сцене есть одна точно переданная физиологическая подробность, кроме которой все абсолютно неправдоподобно. Но в том и заключается искусство этого фильма, что одна-единственная правдоподобная деталь создает ощущение правдоподобия фильма в целом. По детали человек угадывает знакомое физиологическое состояние и поэтому верит всему остальному.
Юрий Сапрыкин Вот таракан…
Илья Ценципер Таракан мне не понравился. Он появился там неизвестно зачем, и единственный раз за весь фильм я почувствовал искусственность, присутствие оператора, который там что-то разглядывает.
Ирина Меглинская Присутствие оператора там чувствуется в каждом кадре!
Юрий Сапрыкин В этой сцене, по ощущениям, определенно есть таракан, даже если бы его там не показали.
Михаил Брашинский Спасибо, что вы это сказали. Таракан звучал гораздо грубее, чем надо, таракан так не ходит. Были некоторые огрехи в звуке, я вынужден вам в этом признаться.
Елена Ковальская Лева сказал, что этот фильм больно смотреть. Правда в том, что его физиологически тяжело слушать. Когда чавкают так, что уши закладывает…
Алексей Васильев Когда один мужик другому минет делает?
Елена Ковальская Что?
Алексей Васильев Когда чавкают в сцене минета?
Елена Ковальская Нет, когда целуются. Нам-то кажется, что это дико агрессивный звук. Но на самом деле это вот почему: когда у человека завязаны глаза, он слышит лучше. В изображении нет фокуса, поэтому звук – выпуклее, жестче, чем в действительности.
Илья Ценципер Интересно, что сцена минета производит несравненно менее физиологичное впечатление, чем сцена выковыривания глаза.
Михаил Брашинский Я собираюсь в дальнейшем на пресс-конференциях на вопрос, какая у вас сексуальная ориентация, не отвечать на этот вопрос. Но вам скажу. Нет, я не гомосексуалист. И мне эту сцену смотреть неловко. Вам ловко?
Ирина Меглинская Неловко. Потому что секс снят, как в голливудском кино, а я больше всего это ненавижу. Они не трахались, как в жизни, с самоотдачей, они смотрели на себя в зеркало, следили, чтобы было красиво. Деланая страсть. Это было не противно, это было смешно.
Михаил Брашинский Да, наши артисты гетеросексуалы. Ну и что? Мне было очень важно, чтобы эти роли играли два артиста-гетеросексуала. При этом на кастинге я задавал только один вопрос: «В состоянии ли вы ради фильма пройти через анальную пенетрацию?»
Алексей Васильев А они что говорили? Я знаю, что Машков сказал «нет».
Елена Ковальская А как зовут актера, который сыграл главного гея?
Михаил Брашинский Это Илья Шакунов, питерский мальчик. Сказал, что готов на анальную пенетрацию.
Елена Ковальская Что приятно: факт появления в русском кино «Гололеда» смыкается с фактом появления в русском театре «Новой драмы», которой я занимаюсь. Это часто спектакли о геях, в них играют одни и те же актеры, и, кстати, Виктория Толстоганова (исполнительница главной женской роли в «Гололеде». – Прим. ред.) регулярно в них играет. Этим людям чего-то явно не хватает в русском театре и кино, и они выполняют компенсаторные функции. Это, может, и не столь важно как факт высокого искусства, а как обнаружение новой общей территории.
Ирина Меглинская То есть какая-то среда была не обслужена, и ее обслужил Брашинский.
Илья Ценципер Какая-то среда!? Понятно какая! Ирочка, ты так и не поняла, про что кино?
Ирина Меглинская Нет, ну про любовь гомосексуалиста к девушке…
Михаил Брашинский Это не про любовь гомосексуалиста к девушке. Это я сказал продюсеру, когда ее разводил.
Юрий Сапрыкин (глядя в тарелку) О! А это не сморчки, а раковые шейки, а я заказывал сморчки!
Ирина Меглинская Тогда наверняка Брашинский имел в виду очень пафосную мысль. Никто ведь не спросил, что он имел в виду.
Михаил Брашинский Какая разница, что я имел в виду.
Ирина Меглинская А мне интересно!
Михаил Брашинский И неважно, что я имел в виду!
Ирина Меглинская Не знаю, мне кажется, глубинная мысль важна!
Михаил Брашинский Нет, ну я могу сформулировать…
Ирина Меглинская Мне важно!
Михаил Брашинский Для меня это фильм о перемене, об изменении. Егерева, ну скажите что-нибудь, у вас же репутация самой чувственной женщины редакции! Вас возбудил этот фильм, ну хоть капельку?
Илья Ценципер Егерева ест!
Елена Егерева («Две недели в городе») Почему? Я скажу! Мне кажется, Миша снял просто замечательный-замечательный, несколько странный, но замечательный фильм. Но по поводу депрессии главного героя – это личная история?
Ирина Меглинская Это любовная горячка! Типическая!
Елена Егерева Ну так это личное?
Михаил Брашинский Мне кажется, что интимность этого фильма налицо, и комментировать тут что-то было бы странно. Значит ли это, что я пережил то же самое в реальности, – разумеется, не значит. А пережил ли я это в качестве Флобера – да, пережил.
Алексей Васильев Мадам Гололед – это ты! На самом деле я все это пережил в реальности – поэтому после того, как я посмотрел предпоследний вариант этого фильма год назад, я так привязался к Брашинскому. Это как в песне «Killing Me Softly»: он рассказал фильмом всю мою жизнь, и при этом точно не свою, это-то я знал наверняка. А что касается того, что нас мучили, физиологически отрицательно воздействовали, я просто понял, что этот фильм ровно так же меня мучит, в том же ритме, в том же темпе, как перенаселенный, скверно спланированный, сверхделовой и напряженный город Москва.
Юрий Сапрыкин То же ощущение.
Елена Егерева Очень московский и современный фильм. Ведь он, этот герой, мог ее остановить, поехать с ней и отвезти ее домой, а не сделал. Тема упущенного шанса и непонимания других людей – это очень важно для Москвы.
Григорий Гольденцвайг («Клубы») Не упущенного шанса, а полного отсутствия шанса, потому что каждая попытка выхода – это смерть под водой, пьяный дебош, кислота в глазах, выхода-то нет.
Елена Егерева Не знаю, мне кажется, всегда можно что-нибудь сделать.
Григорий Гольденцвайг Только не в этом фильме.
Константин Агунович Когда мы шли из кино по московскому льду, скользя и падая, вы, Миша, спросили: «Нравится?» Я ответил: «Нет». Сейчас я не могу сказать, что мне показали неприятные вещи, которые неприятны навсегда. Сейчас вспоминаешь фильм, у которого есть какая-то драматургия, его, в принципе, можно пересказать друзьям более детально, можно просто сказать, что он про любовь, – и это будет правда. Но вот что я до сих пор знаю, так это то, что фильм не для меня, не для человека без очков, не для натурала, в этом фильме нет ничего, что делает этот фильм фактом моей реальности. Понимаете? Он длится какое-то время, я его помню очень хорошо, но кроме вставления-выставления линз в нем не происходит ничего реального.
Михаил Брашинский Все выдумано?
Константин Агунович Да, все! Притом и любовь там есть, и скука жизни, и как хочется все сломать, передавить, выбросить. Но все это воспринимается как выдумка. Как байки про революционеров, которые взрывают общество изнутри. Этого ничего нет, это все придумано.
Илья Ценципер У меня не было ощущения от этого фильма, как от любого российского кино за последние двадцать лет, – какой-то позы, придуманности, высосанности из пальца. Того, что так не бывает и т.д. Единственно, что мне было как серпом по яйцам, это диалоги, разговоры людей.
Григорий Гольденцвайг У меня тоже не было ощущения, что это русский фильм. Он вполне мог бы быть датским. Мне вообще казалось, что я скандинавский фильм смотрю. Снятый для очень сытой, здоровой страны, которая расчерчена на квадраты.
Елена Ковальская Эта страна ограничивается Садовым кольцом.
Алексей Васильев Может быть, но сколько людей в это кольцо утрамбовано.
Юнна Бакал (ответственный секретарь) А меня часто посещало ощущение, что все не так. Меня из фильма несколько раз выкидывало, становилось смешно. В Москве все не так, и вообще – все не так.
Алексей Васильев Ага, у вас в Москве очень спокойно? Вы живете на уютных улицах, а не на проспектах на восемь рядов машин, вы не говорите одновременно по двум телефонам, вы всюду успеваете, потому что нет пробок, гуляете по чистым тротуарам, а не балансируете на ледяных горках?
Юнна Бакал Я живу не так, как ты.
Дарья Варденбург («Дети») Я согласна с Юнной, мне было скучно, потому что это было все неправда, не то что противно, а никак. Ну подумаешь, в глазах ковырялись или там любовью они занимаются… Это все лажа какая-то.
Алексей Васильев Даше можно этого фильма не чувствовать, Даша молодая. У нее просто жизненного опыта нет, чтобы опознать эту жизнь на экране.
Ирина Меглинская Это действительно в некоторой степени возрастное кино, про кризис перемен.
Ирина Волошина (арт-директор) Для меня это типичный фильм ужасов, причем с трагическим концом. Объясню. Есть люди, которые находятся в гармонии с собой и окружающей действительностью. Вот у Даши, например, полная гармония, и этот фильм ее абсолютно не зацепил. Есть люди с дисгармонией – вот Васильев, для него это гармоническая вещь. А я пытаюсь уйти от психоза.
Алексей Васильев А, то есть психоз присутствует?
Ирина Волошина Я знаю, что такое психоз. И когда в других фильмах мне этот психоз показывают косметическими дозами и затем – способ выхода из него, тогда я испытываю чувственное удовольствие. Здесь нет выхода из психоза, и для меня это чудовищно страшный фильм.
Михаил Брашинский Ирочка, он был задуман таким.
Елена Ковальская Ирочке нужно ходить в косметические кабинеты, а не в кино. Там удобнее заниматься релаксацией.
Ирина Волошина Я говорю не о релаксации.
Елена Ковальская О терапевтических фильмах.
Ирина Волошина Нет, я говорю о кино как о тренинге, когда ты смотришь и говоришь: «Да, я справлюсь, я это могу пережить». Вот если в этот фильм поверить – я это пережить не могу.
Катя Борисевич (редактор приложений) Я не думаю, что это кино для людей с жизненным опытом. Мне в этом году исполнится 30, и я любить это кино опоздала. Если бы 5 лет назад я посмотрела «Гололед», я бы сказала: «Да, в точку!», это то, что мне было нужно. А сейчас это мне совсем не нужно. Мне не нужен массаж болевых точек. Мне неинтересно смотреть, как человек падает вниз, я это слишком много раз видела.
Михаил Брашинский Нет, это вранье. Где это вы видели?
Катя Борисевич В своей жизни.
Михаил Брашинский А, прошу прощения. Но в кино это – великая редкость.
Елена Ковальская Я среди вас кажусь себе абсолютно бесчувственной. Все много пережили, все падали, жрали горстями таблетки…
Илья Ценципер А сколько вам лет, Ковальская?
Елена Ковальская Больше, чем Борисевич.
Михаил Брашинский Но меньше, чем Брашинскому.
Елена Ковальская Я никогда не хотела покончить жизнь самоубийством, никогда не ломала любимую – любимую! – мебель.
Михаил Брашинский Более того, я сам такого никогда не делал.
Елена Ковальская И я никогда не брилась.
Михаил Брашинский Я тоже никогда не брил волосы на голове.
Елена Ковальская Но этот фильм, повторяю, делает за меня мою работу. Когда моя подружка кидалась к окну, я ей тоже не верила. Я смотрела и думала: кино, она воспроизводит виденное в кино. А здесь кино, наоборот, дает понять, как все это происходит в жизни.
Алексей Васильев Да. Те, кто уже прыгнул, не могут рассказать нам, как происходит этот процесс, приводящий вас на подоконник, процесс самоликвидации. А процесс этот – постепенный и незаметный, как старение. И «Гололед» показывает, как это происходит. Он дает знание, которое позволит нам опознать симптомы будущего прыжка и остановиться. Он, как страховка, держит нас по эту сторону подоконника.
Илья Ценципер Они прыгают, а мы снимаем кино.
Ирина Меглинская Катарсис?
Елена Ковальская Говорят, что слово «катарсис» было придумано в связи с греческой драмой. Там людей действительно лечили просмотром спектаклей. В Эпидавре была такая процедура: человек за день должен был посмотреть три трагедии и одну комедию. Но это были не реалистические пьесы. Их писали военачальники, математики. И их пьесы лечили людей. Но фокус в том, что невротические пьесы вроде вашего фильма не лечат!
Михаил Брашинский А сколько человек вышли с этого курорта и сказали: «Блин, ну ни фига не вылечился!»
Елена Ковальская А вы вообще в состоянии представить себе, как это происходило?
Михаил Брашинский Нет, я просто хотел сказать, что вы являетесь таким зрителем.
Елена Ковальская А почему вы думаете, что являетесь таким автором?
Михаил Брашинский Логично…
Ирина Меглинская Мишка, прости, что я тебе там наговорила. Ты снял трагедию о невозможности любви, новых «Ромео и Джульетту».
Лев Данилкин На самом деле Брашинский – наиболее вменяемый человек. Он единственный из нас, кто свои страхи, фобии переформатировал в фильм – и теперь от них освободился.
Ирина Волошина Да! А мы теперь должны с ними жить!
Михаил Брашинский Безусловно!
P.S. По окончании обеда самый последовательный противник фильма «Гололед» Константин Агунович поскользнулся на улице, упал и сломал руку. Теперь он ходит в гипсе.