Модуль для сборки

Братья Буруллек на выставке «Audiolabs»

Проект «Audiolabs» — набор взаимосвязанных дизайнерских пространств, проигрывающих музыку, когда зритель оказывается внутри них, — придумал француз Жан-Ив Лелу, а среди создателей значатся братья-дизайнеры Эрван и Ронан Буруллеки, попавшие в профессию случайно и за несколько лет превратившиеся в дизайнерский дуэт международного значения. На фоне своего соотечественника и старшего коллеги Филиппа Старка, балагура, оратора, крысолова с дизайнерской дудочкой, братья Буруллек кажутся провинциальными подростками с проблемами самоидентификации. Интервьюировать их — дело мучительное: говорят они неохотно и ужасно однообразно. «В школе я был двоечником», — привычно сообщает Ронан (старший, блондин, по образованию дизайнер) почти в каждом из десятков интервью, которые они вместе с Эрваном (брюнет, по образованию художник) надавали по всему миру за последние шесть лет. «Мы просто делаем, что нам нравится, мы не интересуемся стилем, мы работаем очень медленно» — большего из них и не вытянешь. Но Буруллеки вовсе не простаки-ремесленники: у них есть и своя философия, и особая, очень продуманная творческая манера. В роскошной монографии «Ronan & Erwan Bouroullec», выпущенной издательством Phaidon, братья прилежно цитируют Андреа Бранци — на сегодняшний день, пожалуй, самого оригинального дизайнера-мыслителя, защитника «слабых методов» в дизайне и архитектуре. По Бранци, эпоха всего напористого и агрессивного закончилась вместе с модернизмом и двадцатым веком и будущее теперь — за осторожным, неявным, неопределенным. Ронан и Эрван тоже считают, что сегодня деликатные, как бы теневые стратегии помогают производить очень энергичные проекты. Потому-то братья-дизайнеры предпочитают колонизировать пространство, как это делают термиты, — незаметно и дисциплинированно. Их самый известный проект «Algue» (назван в честь быстро размножающейся водоросли) — это малопримечательные пластиковые веточки, которые, легко соединяясь друг с другом, образуют завесы какой угодно площади. Можно на окно прицепить, можно актовый зал перегородить, а можно и футбольный стадион опутать. Вообще, размножение как тема Буруллеков страшно волнует. Изобретение всяческих (как правило, простых, но остроумных) модулей и способов их соединения в какие-то невиданные структуры — их главная страсть. Коврики, полки, украшения, ширмы, мебель, посуда — у Буруллеков буквально все может быть получено путем бесконечного повторения элементарных частиц. В последнем проекте — «Les Tuiles» («Плитки») для шоу-рум датской компании по производству тканей они придумали маленькие пухлые матерчатые «кирпичики», из которых складываются стены; еще чуть-чуть — и Буруллеки пойдут завоевывать города. Впрочем, и сейчас проекты, появляющиеся в маленькой студии над гаражом в парижском пригороде Сен-Дени (там братья работают всего с четырьмя сотрудниками), буквально рвут у Буруллеков из рук компании Vitra, Cappellini, Issey Miyake, Magis, Ligne Roset, Habitat, а их вещи покупают Музей дизайна в Лондоне, Музей современного искусства в Нью-Йорке, Центр Жоржа Помпиду.

Интересно, что братья-дизайнеры абсолютно не зациклены на придумывании одного уникального объекта — они всегда смотрят дальше, проектируя сразу целые общности вещей, замахиваясь на создание тотальных инсталляций. Даже их немодульные тарелки, лампы, диваны, стулья и т.д. особенно хороши в комбинациях друг с другом. Трудно без ужаса представить себе интерьер, целиком состоящий, скажем, из очень заметных предметов того же Старка или Росса Лавгроува, — будет одна толкотня. А вот неброские воздушные объекты Буруллеков комбинируются легко и без зазора. Кстати, для композиций из собственных вещей Ронан и Эрван предложили отличный термин — assemblage — так даже называлась их нашумевшая выставка в Галерее Крео в Париже. И в этом слове, возможно, ключ к буруллековскому дизайну. Их проекты — это прежде всего именно ассамбляжи, то есть собрания, сочетания, совокупности элементов. И если в массе своей дизайнеры дробят мир, разбивая его на бесконечное множество спроектированных предметов — от самолета, автомобиля и компьютера до стула, дверной ручки и зубочистки, — то Буруллеки занимаются чем-то совершенно противоположным. Тихо и незаметно увеличивая масштабы своих операций, объединяя все больше своих предметов в невиданные ассамбляжи, они делают мир более цельным. И, возможно, более пригодным для жизни.