«Инопланетное вторжение: Битва за Лос-Анджелес» На Западном фронте без перемен

Большой прокатный хит, разруганный мировой критикой с частым применением слова «идиоты», «Битва за Лос-Анджелес» — интересный гибрид тупого стомиллионного боевика с форматом, придуманным авторами умной малобюджетной фантастики: события планетарного масштаба даны не в виде панорам с вертолета (хотя они тоже есть), а из отдельно взятой канавы, не попавшие в кадр спецэффекты зритель додумывает сам, иллюзия присутствия важнее сумм, затраченных на компьютер и пиротехнику.

Преамбула не мудрствуя взята у Герберта Уэллса — взвод морпехов думает, что летит эвакуировать граждан из зоны падения метеоритов, а попадает на зачистку района инопланетным спецназом: пляжи завалены трупами, в эфире орут «боже мой, они еще и летают». Дальше — полуторачасовой уличный бой с трехметровыми земноводными, в ходе которого герои настолько звереют и пачкаются, что стираются не только характеры, но и расовые различия. Мишель Родригес опознаешь по зубам, Аарона Экхарта — по грустному взгляду и ямочке на подбородке, кто там еще, где китаец, где негр, кто струсил, кто превозмог, у кого дома невеста — не видно, не слышно, да и не важно.

Не очень важно и то, что каждый выстрел, каждая отлетающая здесь гильза уже где-то были — не в «Звездном десанте», так в «Падении черного ястреба», «Рэмбо-2», «Войне миров», «Монстрах» Гаррета Эдвардса. Тут как с чудовищем Франкештейна: из чьих конкретно органов его шили — вопрос не то чтобы праздный, но есть, что называется, и другие.

Политэкономические причины, по которым Голливуд давно не делал ярких милитаристских агиток, в общем, понятны. В 1980-е было нормально крошить русских, чуть позже — арабов, сейчас кинотеатров, где за это похлопают, кажется, не осталось даже в Америке (а те, кому нравится, могут раз в пару лет включать CNN). В «Битве» противник — абстракция, его большую часть времени даже не видно (ребята воюют так хорошо, что камера за ними не поспевает), приличия можно отбросить: челюсть вперед, затвор на себя, салаги, конечно, нервничают, остальным весело: «ага, они первые начали».

Обычные придирки — типа того, что герои картонные, а сценарий целиком состоит из криков «пригнись» — в данном случае слегка не по адресу. Как образчик военной пропаганды этот фильм — безупречен. Каждый кадр, где Экхарт в профиль, можно лепить вместо плаката в призывном пункте, каждый кадр с Родригес — на стенку казармы. Скудность характеров усиливает сплоченность, скудность речи — эффект от единственной ударной реплики, звучащей под самые титры (попробуй-ка теперь не запомни). Что, несмотря на размах мясорубки, тут почти не показывают кровь, а бойцы, погибая, не ругаются матом — тоже логично: плоха та пропаганда, которую нельзя показывать детям.

Что любопытно — инопланетяне в те редкие моменты, когда их получается разглядеть, ведут себя ровно так же, как Экхарт с парнями: держат периметр, прикрывают товарищей, булькают друг другу «пригнись» и «первый, первый, я второй». Если уэллсовская «Война миров», прототип более-менее всех важных историй об инопланетном вторжении, была о столкновении человеческой цивилизации с бесчеловечной, «Битва» — про то, как два не поделивших перекресток спецназа крошат друг друга. У пришельцев оружие поновей, но то же самое могут сказать про американских морпехов, например, иракцы. «Войну миров», даже спилберговскую, нельзя переснять с точки зрения марсиан, даже «Звездный десант» с точки зрения жуков — не получится. В «Битве» можно вообще ничего не менять, просто развернуть камеру — и будет кино про крутых земноводных ребят с бластерами, решающих важную тактическую задачу по зачистке Санта-Моники от отдыхающих. Одного наверняка девушка не дождалась, другой только что из учебки, у третьего — грустные глаза и ямочка на подбородке.