Фестиваль Brick в «Пионере» Главные британские фильмы 1960-х

В конце 1960-х некто Дональд Кэммелл, лондонский художник, бездельник и большой приятель Марлона Брандо, убедил Warner Bros. профинансировать музыкальную комедию с Миком Джаггером, в процессе написания сценария увлекся Борхесом и сделал фильм про полубезумного рок-музыканта (Джаггер), расширяющего и без того проблемное сознание профессионального убийцы (Джеймс Фокс), который вынужден прятаться от врагов в подвале его викторианского особняка. 

Фильм сложной судьбы. Согласно легенде, на первом его просмотре жену одного из студийных начальников вырвало, после чего заказчик подумывал уничтожить негативы. «Представление» не вполне заслуженно приписывают сорежиссеру Николасу Рогу: на деле сценарий, режиссура и монтаж — в большей степени заслуга Кэммелла (Рог же исполнял привычную роль гениального оператора). Финальная версия фильма, с которой Рог попросил снять свое имя, на пару десятилетий предвосхищает понятие «клиповый монтаж» и, как ни странно, постфактум выглядит отправной точкой всех последующих визуальных экспериментов автора «А теперь не смотри» и «Человека, который упал на землю». Кэммелла, увы, ждала более печальная судьба — за следующие 25 лет он снял всего два страшно разруганных фильма, а в 1996-м застрелился, когда продюсер перемонтировал третий.

В детстве над маленьким Майклом (Карл Бем) ставил опыты изучавший природу человеческих страхов отец: будил ярким светом в лицо и подбрасывал ящериц в постель. Выросший в аутичного молодого человека Майкл днем снимает порнографические фото и работает ассистентом кинооператора, а по ночам убивает девушек, чтобы запечатлеть их последний вопль на свою портативную камеру.

Вышедший в том же году, что и «Психоз» Хичкока (у которого Пауэлл в 1930-е работал ассистентом), «Подглядывающий» раз и навсегда сломал карьеру своему создателю. Английская критика, прежде считавшая Пауэлла национальным достоянием, выдавшим по шедевру в год, хором назвала фильм отвратительным порождением больного ума, чем, в общем-то, поставила точку в его творческом пути: Пауэлл больше не снял на родине ни одного полноценного фильма. Пятилеткой позже в Америке молодые Скорсезе и Коппола учились делать кино по урезанной на треть и садистски переведенной в ч/б версии «Подглядывающего». Как позже скажет тот же Скорсезе, «все, что можно сказать про кинематограф, сказано в этом фильме».

В частной английской школе для мальчиков, где, как и положено, царит атмосфера гомосексуально заряженной дедовщины, троица учеников во главе с анархистом Миком Трэвисом (Малколм МакДауэлл) устраивает сюрреалистичный бунт против британского общества.

Вышедшая в 1968-м первая часть сатирической трилогии Линдсея Андерсона о социальных язвах Британии вышла самой эффектной и провокативной: в Париже студенты строили баррикады, а тут аккуратные черно-белые школьники, любимые герои британского неореализма (в рамках которого Андерсон успел сделать себе имя) говорили с экрана, что не бывает несправедливых войн, а акт насилия — самый непорочный из актов. Две следующие главы про похождения Мика Трэвиса в других десятилетиях — «О, счастливчик» про 1970-е и «Больница Британия» про 1980-е — были не хуже первой части (пусть и сделаны в более безопасном жанре абсурдистской комедии), но именно «Если....» предрешил дальнейшую судьбу артиста МакДауэлла: увидев его, Стэнли Кубрик поспешил утвердить молодого англичанина на роль в «Заводном апельсине». Что неудивительно, учитывая на какой ноте старого доброго ультранасилия завершается эта картина.

История морального падения профессора философии в исполнении Дирка Богарда: мучимый кризисом среднего возраста, он вступает в неартикулированную борьбу за обладание новой студенткой Анной с ее молодым и богатым ухажером (Майкл Йорк) и своим более напористым коллегой (Стенли Бейкер).

Вторая из трех совместных работ режиссера Лоузи, сбежавшего обратно домой из Америки, после того как комиссия Маккарти записала его в коммунисты, и великого драматурга Гарольда Пинтера — незаслуженно самая забытая. Притом что этот оказавшийся в тени «Слуги» и «Посредника» фильм, возможно, лучшая работа тандема — избежавшая душной театральности первого и помпезной кинематографичности второго. Классическую пинтеровскую драму мужского доминирования Лоузи приглушил атмосферой сонного Оксфорда: конфликт здесь незримо витает в воздухе посреди чаепитий и загородных прогулок, и читается больше в выражении глаз персонажей, чем в их репликах. Впрочем, Богарду и Бейкеру это, кажется, не стоило особенных усилий — по слухам, они питали друг к другу искреннюю неприязнь.

Когда чернокожий бойфренд-моряк уплывает не попрощавшись, а мать сбегает с новоиспеченным мужем в свадебное путешествие, единственным другом одинокой и беременной Джо оказывается заботливый и немного сварливый гей Джеффри Ингрэм, студент текстильного факультета.

Променяв тексты своего постоянного соратника, «молодого и рассерженного» драматурга Джона Осборна на сентиментальную пьесу, написанную дочкой кондуктора Шейлой Дилэйни, Ричардсон снял свою самую нежную «кухонную драму» и открыл миру Риту Ташингем — британскую Эллен Пейдж 1960-х. Социальная драма, разыгранная во «Вкусе меда», оказалась еще и отличной платформой для оды послевоенному Манчестеру — городу заводов и трущоб, который оператор Уолтер Лассалли передал во всей его депрессивной и упадочной красоте. Ко всему, это еще и любимый фильм Морисси.

Еще один фильм с участием Риты Ташингем — для контраста, веселый. Юная Пенелопа живет с бойфрендом и родителями в постапокалиптическом Лондоне, населенном пожарником, лордом, двумя полицейскими, телеведущим и другими мутировавшими останками социальных структур. Лорд, в исполнении великого театрального актера Ральфа Ричардсона, в какой-то момент в буквальном смысле превращается в говорящую комнату.

«Жилая комната» Ричарда Лестера — автора «Help!», «Hard Day's Night», двух «Суперменов», трех фильмов про мушкетеров и вообще самого легкомысленного британского режиссера своего поколения (даром что американца по происхождению) — это почти что пьеса Беккета в постановке «Монти Пайтон». Сами пайтоны появятся на свет в конце того же 1969-го, так что «Комната» — в некотором роде последний победный выход предыдущего поколения британских юмористов: Спайка Миллигана, экранизацией театральной пьесы которого является фильм, и главных допайтоновских комиков Питера Кука с Дадли Муром.

Первый фильм трилогии про секретного агента Гарри Палмера (две кооперативных поделки, снятых в 1990-е в Петербурге, не в счет) был сделан той же продюсерской командой, что и первые «Бонды», оркестрован бондовским композитором Джоном Барри и задумывался как своего рода «анти-Бонд»: герой — парень из социальных низов, близорук, мало получает, на службе окружен идиотами.

Вместо Бонда с рабочих окраин, впрочем, получилось нечто противоположное: молодой Кейн щеголяет в хипстерских очках в роговой оправе, режиссера Фьюри (в первый день съемок демонстративно спалившего сценарий, а к их концу уволенного продюсером Зальцманом за излишнюю креативность) кадрирование героя в интерьерах явно занимает больше, чем шпионские перипетии; сам Палмер отлынивает от работы и оживляется в основном за приготовлением ужина и от перспективы купить с зарплаты новый гриль. Большую часть фильма кажется, что этот приятный во всех отношениях молодой человек занят какой-то ерундой, и только ближе к финалу, когда у героя отбирают очки, в «Досье» пробуждается практически бондовский нерв.

Чудаковатый ученый-биолог мистер Коллинз, отрывающийся от микроскопа лишь по дороге с работы, однажды находит в стене своей квартиры дыру. Привычно припав к ней глазом, он обнаруживает доселе невиданный живой организм — голую Джейн Биркин.

Комические зарисовки из жизни профессора, которого постепенно преображает любовь к соседке-модели, режиссер Джо Массот чередует с неземными видениями сквозь отверстие в стене — и порожденными ими психоделическими снами героя. Главная, если не единственная, радость фильма — с любовью снятые обнаженные части тела двадцатилетней Биркин, которые оправдывают и назойливый саундтрек Джорджа Харрисона, и довольно беззубый британский слэпстик. Впрочем, тот факт, что наблюдать за ними нам предлагают глазами пожилого и несколько сумасшедшего биолога, кажется неприятным, пусть и случайным, комментарием о вуайеристской сущности кино.