Убер Аллен

Год назад юная англичанка Лили Аллен записала несколько треков в домашней студии и выложила их в своем дневнике на MySpace. Вскоре ее записали во френды десятки тысяч человек, и вокруг ее легких, летних, замешенных на ритмике ска песен сложился небольшой, но крепкий культ, а за самой Лили начали гоняться люди с больших рекорд-лейблов. Только что Лили Аллен выпустила дебютный альбом — а в блоге она теперь запускает шпильки в адрес боссов рекорд-компаний и поп-звезд, встреченных на ТВ. С самой известной артисткой, вышедшей из интернета, поговорила Катя Влерик/IFA.

— Раз уж вы такой авторитет в интернете, расскажите, что характерно для вашего поколения? Каков основной тезис?

— Мы разочарованы во всем, что навязано СМИ и рекламой. Большая заслуга интернета состоит в том, что теперь ты сам можешь найти все, что тебе нужно. Наоборот, когда что-то становится популярным в интернете, индустрии приходится с этим считаться, признавать. То, что случилось со мной, — лучший тому пример. Хотя у меня существовала договоренность с лейблом, для них я оставалась второстепенной фигурой, и они все откладывали выпуск альбома. Я подумала-подумала, да и выложила свои демо на MySpace. Реакция людей была такая сумасшедшая, что лейблу пришлось немедленно выпустить мой диск.

— Вы были настолько уверены в своей музыке или все-таки этот фурор оказался неожиданностью?

— Я страшно удивилась, что моя музыка так пошла. В Англии главный фетиш — это все-таки рок-группы типа Coldplay или Razorlight, короче, мальчики в джинсах. А девушек на сцене не так много. Леди Соверен еще не слишком раскручена, и она не то чтобы слишком женственная. The Sugababes — соблазнительные девицы, но в клипах по-идиотски танцуют и снимают с себя максимум одежды. Дайдо — изысканная, но поет занудные песни ни о чем. Поэтому я страшно горжусь тем, чего я достигла: я хоть делаю что-то осмысленное, а потому мне и верят. Лейбл мне не указывает, что говорить, не советует сесть на диету. Я убедительно доказала, что публике нравится то, что я делаю, и теперь индустрии остается только следовать за мной.

— «Smile» — песня серьезная? Весь текст — одна большая издевка над вашим бывшим бойфрендом, а в клипе вы над ним глумитесь еще гнуснее и смешнее. Вы такая мстительная?

— Понимаете, я ведь тексты никогда в жизни не писала, у меня нет никакого поэтического таланта или яркого стиля. Единственное, что я могу делать, — это рассказывать о своей собственной жизни, потом это называют искусством. «Smile» — моя первая песня: когда я ее написала, мне было восемнадцать, меня как раз бросили. С тем парнем, о котором это написано, у меня сейчас хорошие отношения. Он, я думаю, к этой песне относится иронически. А клип — это нереализованная фантазия: я, конечно, ничьей коллекции пластинок не разбивала и слабительного в кофе не подмешивала. Но каждая брошенная девушка наверняка о чем-то таком мечтает.

— Зато потом вы осмелели и в песне «Not Big» рассказали всему миру, что у вашего бывшего бойфренда — маленький член. К этому он тоже нормально отнесся?

— Это не один конкретный бойфренд, а собирательный образ: три парня, с которыми у меня когда-то были серьезные отношения. История про член — это такая типичная вещь, которую хочется сказать своим бывшим, типа «я с тобой никогда не кончала». Впрочем, мне, наверное, не стоило этого говорить. Вообще меня в Англии сейчас многие ругают. Я — дурной пример для девушек, потому что открыто говорю о сексе и наркотиках. Но так уж получилось, что у двадцатилетних девушек секс и наркотики — две главные темы.

— Ну да, в песне «Friend of Mine» речь идет о вашей однокласснице, которая была самой модной в школе, а теперь плотно сидит на кокаине. Очень характерная история.

— Правильно, в Лондоне от кокаина никуда не денешься. Мои родители всегда крутились в шоу-бизнесе, и в том мире, в котором я выросла, наркотики мелькают постоянно. Я — дитя лондонской богемы из среднего класса, и чего уж там скрывать, было бы дикостью, если бы я в своей жизни ничего не нюхнула и не проглотила.

— Сколько раз вы убегали из школы?

— Ой, не знаю — много. Мать отдавала меня во всякие дорогие загородные интернаты, а я все равно убегала. Уезжала на поезде в Лондон и жила у друзей. Я вообще хочу забыть свои тинейджерские годы. Помню только, что чувствовала себя ужасно несчастной среди всех этих богатеньких детишек. Видите это? (Показывает свои золотые часы.) Теперь я могу себе позволить Cartier, а в школе, где я училась, все получали такие подарки на Рождество. В школе все были богатеи. Я этого терпеть не могла, но мама посылала меня в такие школы, чтобы потом говорить своим подружкам: «Лили ходит в хорошую школу».

— А теперь мама чем гордится, вашим блогом?

— Вообще-то я свою мать уважаю. Она родила сестру, когда ей было 17, а меня — в 22, то есть ей самой еще надо было расти. А к 28 она стала уважаемым кинопродюсером. Не то что папаша: комик хренов. Просто наша жизнь строится вокруг каких-то статусных вещей. Пойди как-нибудь постой около государственной школы в четыре часа дня, когда все расходятся по домам. Кажется, что там учатся дети родителей, которые ничего не могут себе позволить, а там все кишит «ренджроверами». Люди, которые не могут себе позволить отправить детей в дорогую школу, тем не менее берут кредит, чтобы купить дорогую тачку. Это ли не абсурдно?

— В вашем блоге вы назвали Боба Гелдофа п…дюком, прошлись по вокалисту The Libertines, по лидеру The Kooks. Они-то вам чем насолили, вы же практически сверстники?

— Просто мы как-то вместе выступали в телешоу, и эти двое меня достали. Рокеры ломают за сценой такую комедию! Я всегда хотела быть поп-певицей, я этого не скрываю. Но если я буду гулять по Лондону, надувшись от важности, — мол, обо мне в журналах пишут, — друзья меня точно пошлют.

— Планируете ли вы вести свой блог с тем же энтузиазмом теперь, когда вас читают столько журналистов?

— Думаю быть менее откровенной. За последние недели я убедилась, как жестоки британские таблоиды. В статьях появляются мои цитаты, вырванные из контекста. Ладно, я буду писать интересные вещи, но уже не о своей личной жизни.

— Кстати, о жестокости. Прочла тут в одном из ваших постов: «Если поп-певица строит из себя девственницу, значит, она дает в задницу». Это был камень в огород Бритни Спирс?

— Да нет. Я имела в виду не кого-то конкретного, а вообще всех этих звезд быстрого приготовления. Даже парням из бойз-бендов звукозаписывающие компании запрещают говорить, что у них есть подруги. И при этом все знают, что после каждого выступления они устраивают в гостиничном номере маленький праздник с целой толпой голых фанаток и горой порошка. Ничего не имею против этого — я только против лицемерия.

— Знаю, что вы не любите, когда вас спрашивают о родителях, но раз уж вы такая прямолинейная, скажите: вам было стыдно за отцовскую песню «Vindaloo» — худший футбольный гимн в истории Англии?

— Ужасно! Напишите так: мне миллион раз было стыдно за отца, но его футбольные шутки — это просто запредельно!