Создатель Godflesh и Jesu Джастин Бродрик о футуризме и анархии

Как оно всегда и бывает, человек, ответственный за множество брутальных вещей (в данном случае исключительно музыкальных) выглядит совсем безобидно

— Вас, наверное, выводит из себя вездесущее деление на жанры, вы же всегда на них плевали — и в брейкбите себя нашли, и в хип-хопе, и в дроуне, и в чем только не. Вас задевает, когда вас относят к какому-то лагерю, к условным металлистам или к электронщикам?

— Знаете, раньше сильно раздражало. Например, в начале 1990-х меня крепко бесило то, что люди воспринимали Godflesh как метал-группу.  А сейчас я рад, когда мое имя вообще хоть что-то кому-нибудь говорит. Мне кажется, что раньше если не я был популярнее, то уж точно музыка больше значила для людей и разбираться в ней считалось правилом хорошего тона. Музыкальная индустрия сейчас и выживает-то с трудом, поэтому надо радоваться, что о тебе вообще хоть каким-то словом вспоминают, так что я разрешаю применять какие угодно определения для меня и того, что я делаю.

— Да ладно, чего это вы стесняетесь так. Вы же звезда, про вас все крупные музыкальные сайты пишут с жаром, названия ваших песен не последние группы себе на вывеску берут, у вас тьма слушателей по всему миру, вы в Россию едете в конце-то концов. 

— Пожалуй, у меня сейчас больше слушателей, чем было двадцать лет назад, но все эти люди просто скачивают мои записи, так что я не могу оценить настоящий спрос на то, что я делаю. К тому же, мне как-то непросто ощущать себя частью мировой истории металла, мне неловко каждый раз, когда я это про себя читаю. Я мог бы считать себя звездой андеграунда, но дело в том, что нет сейчас никакого андеграунда. Нет больше преград для познания, практически невозможно ничего скрыть, поэтому в каком-то отношении Jesu и какой-нибудь недавно образованный коллектив с одним синглом находятся на одном уровне. Да, благодаря расширению аудитории у меня появилась возможность путешествовать с концертами по миру, это здорово. Но мир музыки, в том числе и экстремальной, в начале 90-х выглядел настолько иначе, что многие явления сегодняшнего дня мне кажутся дикостью.

— А вам не кажется дикостью то, что вы всегда стремились к линии музыкального фронта, стремились делать что-то совершенно неслыханное, а тут раз — и взялись за переигрывание собственных песен двадцатилетней давности?

— Поначалу казалось. Особенно на первых концертах и репетициях. Ведь я не играл эти вещи лет десять, не было никакой уверенности, что это вообще правильное решение — возрождать Godflesh. Но чуть позже я понял, что несмотря на формальное возвращение к старому материалу, я все равно двигаюсь вперед: я играю эту музыку иначе, чем тогда. Да, многие называли Godflesh музыкой будущего, но, видимо, будущее так и не наступило — поэтому эти песни до сих пор звучат свежо и футуристично. Музыка, а в особенности гитарная музыка, не так уж и сильно продвинулась за эти десять-двенадцать лет. Основы всего, что играется сейчас, были заложены именно тогда, даже я в каком-то смысле до сих пор развиваю отдельные идеи Godflesh. Более того, ретромания, захватившая рок-музыку в нулевые, привела к тому, что мы даже отодвинулись назад. В девяностые музыканты куда чаще смотрели в будущее, а не в прошлое.  

Godflesh «Christbait Rising». Бродрик понимает, насколько это непростое дело — быть поклонником Godflesh, поэтому посетители концертов воссоединившейся группы получают полный набор лучших вещей коллектива. Хотя особенное внимание уделяется все же первому лонгплею, так что эта песня обязательно прозвучит.

— Но вы сами, кстати, сильно смягчили звучание основной массы своих предприятий с годами. Почему так? Устали от грохота? 

— Скажем так, на все мои проекты оказали очень сильное влияние Godflesh. Поэтому вначале и Jesu звучал тяжелее, так как это был переходный момент для меня: на тот момент еще существовали Godflesh, поэтому это отложило отпечаток на мои методы. А так я всегда хотел располагать пространством для создания легкой и в чем-то даже приятной музыки — помимо всяких экстремальных штук, я люблю и поп-песни. Так что Jesu я делал с прицелом именно на поп-составляющую. Новый альбом, правда, будет возвращением к корням, он будет очень тяжелым. Наверное, это потому, что Godflesh снова заражает атмосферу… да и следующий альбом Godflesh, кстати, тоже будет очень брутальным.

— Вы выросли в Бирмингеме в годы правления Тэтчер, в рабочем районе, слушали Crass и Public Enemy, однако в ваших песнях нет ни слова о политике, все больше о личном. Вас это совсем не интересует?

— Понимаете, для меня отношения между людьми — это микрокосмос, который в точности повторяет отношения в обществе. Я вижу, что все это одно и то же на всех уровнях: обман, любовь, война, страсть, жажда власти. Люди могут дружить несколько лет, а потом внезапно, по необъяснимым даже для них самих причинам разорвать все отношения и стать чуть ли не врагами друг другу — я постоянно вижу, как это происходит и в политике. Свой прямой политический запал я выплеснул в Napalm Death. К тому же вот вы говорите про Crass, а на что они вдохновляли? На антиправительственный и антиполитический настрой, анархистский по духу и поэтому во многом индифферентный к происходящему вокруг. К тому же с тех пор я узнал больше об обществе, и в общем все это отбило желание у меня высказываться на эту тему — слишком многое теряется в обобщениях, а на частных примерах можно куда точнее показать, кем мы на самом деле являемся. Я понимаю всю силу классового антагонизма, хотя мне кажется, что сейчас куда проще установить сам факт войны, чем границы между классами. Люди совершенно беспричинно настроены против друг друга, они ненавидят по старой памяти, хотя живут уже в совершенно одинаковых условиях. Я же сам выбился в люди-то из того ада, в котором я рос, только благодаря музыке. Если бы не она, то у меня не было бы никакого шанса в жизни. Я бросил школу в пятнадцать лет, не получил высшего образования, о чем тут можно говорить.

— У вас остались друзья детства или же ваши пути радикально разошлись?

— Я учился в простой школе. Людей с тягой к музыке и к искусству там не было — в основном с тягой к выпивке и к дерби. Но вот, что удивительно, те, с кем я тогда познакомился на почве любви к музыке и кто неплохо в ней разбирался, сейчас занимают социальное положение выше прочих своих сверстников, на сталепрокатных заводах они не работают. Так что — ха-ха — музыка увеличивает ваши шансы на успех в жизни!

Godflesh «I, Me, Mine». Открывающая  вещь с революционного альбома «Us And Them», показывающая, насколько органично в неуютный мир Godflesh вписываются ломаные ритмы, позаимствованные у драм-н-бейса.

— Вы не боялись, что когда заново соберете Godflesh, вас все будут обвинять в меркантильности?

— Ну я был в этом уверен, это же очевидно. Но в свою защиту могу сказать, что если бы мы хотели зарабатывать на этом деньги, то мы бы сделали это намного раньше и намного масштабнее. Нам потребовались годы, чтобы действительно ощутить необходимость в возрождении Godflesh. К тому же есть существенная разницу между тем, что сейчас и тем, что было. Когда я был юн, нашей группой заправляли люди с лейблов, агенты, очень многие вещи были нам исподволь навязаны. Сейчас мы полностью отвечаем за себя и поэтому так мы чувствуем себя легче. Можно сказать, что именно сейчас Godflesh — это в большей степени Godflesh, чем в девяностых. 

— К слову, а у вас есть на примете образчики удачных реюнионов?

— Слушайте, ну я понимаю, к чему вы клоните. Да, большинство реюнионов довольно ужасны.

— Например, Sex Pistols…

— О господи, даже не напоминайте об этом! Это вообще … что такое было. Но удивительным примером для меня был реюнион The Stooges с Роном Эштоном. Вот это было очень здорово.

—  А Swans?

— Я уважаю их решение собраться вместе вновь, но я так и не имел возможности услышать их живьем. Последний альбом мне не по вкусу, но на YouTube я видел, что они здорово переигрывают старые песни. На меня очень сильно повлияли Swans (думаю, что это чувствуется в записях Godflesh), но только ранние их альбомы.

— Как вы считаете, способны ли вы до сих пор на такие резкие рывки вперед, на территорию неизведанного, как это было с проектами Ice и Final?

— Я до сих по чувствую, что в мире есть место для новой музыки, и полагаю, что не до конца прошел свой путь. Вы слышали мой новый проект — JK Flesh? Он отличается от Ice и Techno Animal, но в своих принципах он близок к тому, что мы делали с Кевином Мартином (создатель The Bug и King Midas Sound. — Прим. ред.). Мартин, увы, ушел в дабстеп, меня не сильно это привлекает… Так что что JK Flesh для меня остается такой экспериментальной площадкой. К тому же думаю, что моя особенность не разделять жанры и не работать в них позволит мне еще продержаться какое-то время.

7 главных пластинок проектов Джастина Бродрика

Godflesh «Pure»

Самый известный альбом Godflesh — это «Streetcleaner», патент индустриального металла, оформленный Бродриком со товарищи, но для понимания подлинного величия группы следует охватить всю дискографию коллектива. Pure же, как и следует из названия, — чистейший образец того, на что способны Godflesh: свирепая, аскетичная и при этом непрерывно качающая молотилка. Проскальзывающие фанковые интонации, речитатив Бродрика, буквально скандирующего болезненные и смутные лозунги, неистовые зацикленные барабаны. Сам Бродрик в последствии признавался, что не слишком доволен альбомом по причине низких технических условий записи. С другой стороны, стоит быть благодарным восьмитрековому рекордеру, продиктовавшему прямолинейность и примитивизм пластинки: Pure — самая собранная и самоуверенная запись группы, кулаком в лицо.

 

Godflesh «Predominance»

 

Jesu «Conqueror»

Лучшие вещи Jesu, как правило, оказывались на короткометражных альбомах, но свой opus magnum у Бродрика тоже есть. «Conqueror» выдает неметаллические пристрастия автора: Seefeel, Slowdive, Catherine Wheel, Марк Козелек, словом, Бродрик здесь предстает большим поклонником музыки грустной, томной и возвышенно-болезненной. Помимо этого «Conqueror» — еще и один из самых диабетических альбомов в списке Jesu, в дальнейшем уровень сахара подскочит до опасных вершин, здесь же всего в меру.

 

Jesu «Weightless & Horizontal»

 

Techno Animal «Brotherhood of the Bomb»

Джастин всегда кружил недалеко от мира хип-хопа, чья моторика регулярно перекликалась с пружинистыми ритмами Godflesh, так что организация им рэп-проекта представляется совершенно логичным занятием, особенно если попадаются такие выдающиеся подельники, как Кевин Мартин. Был также психоделический аналог Ice и еще более свободолюбивый God, однако именно в рамках TA Бродрик делал музыку худо-бедно, но попадающую на прилавки музыкальных магазинов и привлекающую внимание других рэперов — с ними сотрудничали близкие по духу Dalek и Antipop Consortium. Это все пошло альбому «Brotherhood of the Bomb» на пользу: это мощный, вдумчивый хип-хоп на злобу будущего дня.

 

Techno Animal «Cruise Mode 101»

 

Greymachine «Disconnected»

Бродрик и суперзвезда постметала Аарон Тернер (Isis, Old Man Gloom) переоткрывают наследие Godflesh: ленивая, меланхоличная, бесцветная, но совершенно выдающаяся запись. Если напыщенный драматизм и желание закатить истерику всегда были слабым местом постметала, то случай Greymachine — обратный, здесь все проговаривается на пониженных тонах и играется на пониженных оборотах, и от того только мельче размалывает слушателя на части.

 

Greymachine «Wasted»

 

The Blood of Heroes «The Blood of Heroes»

Еще одна коллаборация: на этот раз Джастину Бродрику помогают электронщики Enduser, Submerged, басист Билл Ласвелл, дредастый горлодер Dr Israel и другие талантливые люди. Стилистические признаки, характерные для The Blood of Heroes, встречались и на других пластинках Бродрика (мрачный гитарный грохот, брейкбитовый перестук, неспешный характер композиций), но коллективный подход к делу сильно повлиял на расстановку акцентов — старые идеи здесь предстают в совершенно ином свете.

 

The Blood of Heroes «Remain»

 

Final «Guitar Bass Improvisations Vol. 1»

Бродрик освобожденный: почти час вязких, засасывающих и обладающих удивительным успокоительным эффектом импровизаций совместно с бас-гитаристом Дермотом Долтоном, с которым Бродрик также ведет примечательный дарк-эмбиентовый проект Council Estate Electronics. Guitar Bass Improvisations Vol. 1 демонстрирует, с одной стороны, с какой непринужденностью Бродрик выдает свои пронзительные гитарные пассажи, с другой — от красоты и гармоничности результата тоже никак не отвертеться.

 

Final «Untitled»

 

Valley of Fear «Valley of Fear»

Черная месса в три электрогитары: предельно нехорошая и неудобная музыка, один из лучших альбомов с участием Бродрика за последние годы. Запевалой, впрочем, здесь выступает другой великий энтузиаст гитарного умопомрачения — Мэттью Бауэр (Skullflower, Total и другие не менее знаменательные для потусторонней музыки имена), наводящий фирменного лихорадочного мороку под анемичный механический бит. По безнадежному, упадническому нраву и нарочито похабно снятому звуку Valley of Fear приближается к лучшим примерам блэк-метала.

 

Valley of Fear «Ouroboros»

Джастин Бродрик выступит в Москве в субботу 24 августа в составе группы Godflesh и 28 сентября в составе группы Jesu.