Gipsy king

Гарик Сукачев выпускает новый альбом и дает по этому поводу 10 мая единственный концерт в  зале «Россия». После концерта Сукачев обещает пропасть на неопределенное время и больше акустическую музыку не играть. С каким Сукачевым мы встретимся потом, не знает даже Сукачев.

– Что вы собираетесь играть и с кем?

– Программа абсолютно новая. Называется «Барышня и дракон». Помимо «Неприкасаемых» будут приглашенные музыканты – скрипач, цыганский гитарист, перкуссия и молдавский музыкант, который играет на цимбалах. Программа акустическая, частично она связана с тем, что было в альбоме «Песни с окраин» и, может быть, является завершением моей акустической судьбы. Песенки все новые, вряд ли их кто-нибудь слышал. Мы будем играть часа два с половиной. Возможно, еще пару концертов с этой программой мы сыграем осенью, по крайней мере, есть предложение от МХАТа.

– Чем разочаровала акустика, которая так нравится публике?

– Надоело. Пять лет – вполне достаточно. В «Барышне и драконе» меня больше интересовала довоенная музыка, в частности, румынские цыганские оркестры. Свой оркестр я назвал «Кампанеллой каменной звезды». Для меня это важный образ, хотя, может быть, и достаточно беспомощный и глупый.

– Есть какое-то объяснение названиям программы и оркестра?

– «Барышня и дракон» – первая песня в альбоме, поэтому так называется и вся программа. А толкование названию оркестра я дать не берусь. Я никогда не пытаюсь анализировать, почему мне приходят на ум те или иные словосочетания.

– Как вы искали музыкантов?

– Леша – пожалуй, самый интересный цыганский гитарист на сегодняшний день. Он человек из цыганской семьи, хотя и русский. Женат на цыганке, играет в «Ромэн» и так далее. Делал проекты с Сашей Скляром – они приятельствуют. Я пришел на Санькин концерт «По направлению к танго. Часть 2» — с ним как раз играл Леша. Я понял, что мне не стоит ходить и искать человека, потому что я его уже нашел.

– У нас давно сложилось что-то вроде официальной цыганской культуры – театр «Ромэн», исполнители романсов и так далее. Вы с ней как-нибудь себя отождествляете?

– Я человек далекий от цыганской культуры и даже не берусь о ней судить. Мне просто интересно – все это очень душевно, очень откровенно, необыкновенно красиво и потрясающе по своей музыкальной конструкции. Орнамент, который есть в цыганской музыке, есть, конечно, и в  музыке русской. Как раз поэтому больше всего цыган любят в России.

– Чем вы займетесь потом?

– Ума не приложу. Думаю, будем делать электричество. Но какого рода — не знаю.

– Вас это мучает – чем дальше заняться?

– Я об этом думаю. Периодически я вдруг понимаю, что что-то нужно изменить. Мы отчасти исчерпаны.

– Похоже на злополучный кризис среднего возраста.

– Нет. Это развитие. Мне удалось вырваться из того, из чего многим вырваться не получилось. Есть определенные рамки, которые ты сам себе задаешь. Но потом шаг влево, шаг вправо расценивается поклонниками как попытка к побегу. Рок-музыка – это такое старое заблуждение. Это десять лет как уже закончено. Жизнь изменилась. Теперь нужно быть честным и не бедным. Мне до такой степени сегодняшний день нравится больше, чем вчерашний... Он интересней.