Новый альбом Daft Punk как посвящение прошлому группы

Ругать новый альбом Daft Punk я не буду — хотя именно этого все ждут. Понятно, что это звучит как признание карлика из анекдота про Макаревича, но я действительно вырос на их песнях. В моем случае музыка Daft Punk сыграла роль той машины, что привязывает ко времени, когда не надо было отчислять деньги в пенсионный фонд — то есть к беззаботной юности. Кассету с альбомом «Homework» я купил во время путешествия с родителями по Италии в 96-м, и дребезжащий хаус ранних Daft Punk у меня прочно ассоциируется с европейскими автострадами и облупившимися соборами в маленьких городах.

В 16 лет я уже четко представлял, что такое электронная музыка и с чем ее едят. Правда, в потоке пиратских сборников «Thunderdrome» и диджейских эфиров на радио «Станция» сознание фиксировало в первую очередь психоактивные стили — хардкор, гоа-транс, брейкбит. «Техно и хаус: что лучше?» — мы, помню, с пеной у рта спорили, добираясь от метро «Университет» до клуба «Галактика». Пена у рта — не только фигура речи. Никакого ощущения исторической перспективы, понимания, что в танцевальной музыке откуда выползло, у нас не было. Все эти диджеи и клубы будто бы прилетели из космоса вместе с группой Prodigy. Еще недавно вся школа преклонялась перед харизматичными волосатиками с гитарами — и тут неожиданно появились музыка, в которой вообще не было кумиров. Да и творить их было не из чего.

В визуальном плане Daft Punk тех времен — это вышитый красной ниткой логотип и специфические видеоклипы. На покупку той самой кассеты с «Homework» многих вдохновило видео «Around The World» Мишеля Гондри: пять минут по дискотечному подиуму ходят фигуры. Под фанковый бит движутся рэперы в транксьютах. На синтетический семпл реагируют пловчихи в мерцающих шапочках. Под бас задирают ноги мумии. В кульминационный момент — под вокодер — по кругу запускаются космонавты. Клип стал своеобразным аналогом Центра Помпиду: вещь снаружи обнажает то, из чего она сделана. Вынесение приема во внешнюю среду стало методом Daft Punk, никогда особо не скрывавших, что их музыка сделана из чужой (см. сборник «Discovered: A Collection of Daft Funk Samples»).

Потом была история Спайка Джонзи, наложенная на песню «Da Funk», — про Чарлза, собаку на костылях, скитавшуюся по Нью-Йорку. Потом Роман Коппола на «Revolution 909» снял клип про то, как в мире все связано. Например, французский закон о запрете рейвов — с каплей томатного соуса на воротнике у полицейского, зачитывающего текст о правах девушке, задержанной на вечеринке. Почти дословно Daft Punk повторили мысль о том, что все пространство и время пронизано невидимыми скрепками, и в «Burnin» — оммаже чикагскому хаусу, где мелькают диджей Сник, Роджер Санчес и Деррик Картер. Еще одним их ключевым лейтмотивом была идея преемственности в танцевальной музыке — от фанка через диско к карфтверковской синтетике, Чикаго и Детройту. Потасканная нью-йоркская собака вновь появилась в клипе «Fresh» — теперь Чарлз снимается в фильме Спайка Джонзи, у него все хорошо. Под мечтательный дип-хаус пес вглядывается куда-то за горизонт — у шестнадцатилетнего меня в 1996-м за стеклом мелькают итальянские городки, сверкают закаты над дорогой. По экзистенциальному накалу это было сравнимо разве что с музыкой Pink Floyd.

Впрочем, иногда Daft Punk с накалом перебарщивали: их фильм «Electroma» — зануднейший роуд-муви про двух роботов, рассекающих по пустыне в попытке стать людьми. От него буквально плавится лицо, как у героев картины (кстати, финальная сцена — не парафраз ли пинк-флойдовской обложки «Wish You Where Here»?). В саундтреке к диснеевскому «Трону: Наследие» французы взогнали симфонический пафос до уровня Ханса Циммера. А альбом ремиксов на нее, где корпорация Disney собрала видных американских электробракоделов типа Crystal Method, можно считать низшей точкой падения Daft Punk. Да, первые три альбома намекали, что перед нами безупречная электронная группа, — но невозможно же требовать выполнения обещаний от персонажей, отгородившихся от мира черными шлемами. Вообще, судя по биографии, маскарадные костюмы Daft Punk, игры в условную безликость и перфекционизм объясняются боязнью разочарований. Их первое студийное упражнение — группу Darlin’ — в 1992-м британский еженедельник Melody Maker обозвал «дурацким панк-трэшем». Ги-Омен и Тома не стали спорить. Они оставили гитары в пользу драм-машин и назвались «дурацким панком».

Группе с таким названием равно не идут обвинения в том, что спустя почти 20 лет они выпустили действительно дурацкий, легковесный альбом «Random Access Memories». Замах было воистину внушительный — собрать патриархов диско и сделать живую, жирную пластинку. Но удара у Daft Punk не получилось. Вся рекламная шумиха — тизеры на «Saturday Night Live», слухи о концерте в богом забытой австралийской деревне, появление на «Коачелле» — после получения квитанции от iTunes обратились в тыкву. Говорят, скучно.

Но харизму и влияние Daft Punk заработали не столько музыкой, сколько тем, во что они ее завернули. «Псы, андроиды, пожарные и помидоры» — так назывался их DVD 99 года — расширили мир образов жанра, который раньше ассоциировался только с кислотным видеоартом. Личины неприступных инопланетян-мотоциклистов, взятые Эди Слиманом в оборот для рекламы нового Yves Saint Laurent, стали самой яркой картинкой в галерее электронной музыки. Сравните их с допотопными фото двух парижских задротов, мучающих диджейский пульт. Будучи французскими школярами, догонявшими американцев и немцев по части клубной музыки, они умудрились косвенно повлиять на такое количество других музык — от LCD Sоundsystem и Justice до Канье Уэста и Мадонны, — что имеют полное право немножко разобраться с собой. «Random Access Memories», с одной стороны, напоминает мемориальный альбом, пластинку-трибьют, посвященную взгляду Daft Punk в прошлое. С другой стороны, он похож на искусство Марины Абрамович: в первую очередь сделан ради себя, для понимания каких-то собственных внутренних функций, и оценить его значение можно будет только в итоге.

Ги-Мануэль и Томас заняли узловую позицию между предшественниками и последователями. Они не бросили учиться (вспомните трек «Teachers» с «Homework», где поименно перечисляются герои хауса и техно). Исследовали инструментальное диско, пересадили его на синтетические колеса. Попутно вызвали как минимум две волны подражателей — стиль french touch конца 90-х и французский ню-рейв нулевых. Потом откатились к истокам, записав антологию аналогового звука. Тут нет нарушения логики, и если песни не восхищают, то можете вспомнить присказку искусствоведов про «Джоконду» — имеет право сама выбирать, кому нравиться.

«Random Access Memories» вышел на лейбле Columbia. Купить его в iTunes можно здесь