«Это как отмена расовой сегрегации»: американцы о легализации однополых браков

«Вряд ли закон как-то изменит мое отношение к браку и американскому обществу, но мне очень радостно оттого, что теперь я смогу заключить брак с моей девушкой, если мы обе этого захотим. С другой стороны, я уже заметила, что принятие закона о равноправных браках влияет на то, как ведут себя окружающие. В день, когда закон вступил в силу, люди действительно радовались вне зависимости от своей сексуальной ориентации, в воздухе висело ощущение, что что-то очень важное наконец сдвинулось с мертвой точки. Это в последние годы весьма редкое явление как для США, так и для мира вообще: мы живем в какое-то ужасное время.

Конечно, это только начало, впереди еще очень много работы. Гей-союзы все равно в каком-то смысле стигматизированы. Например, мои родители не воспринимают меня всерьез, хотя со своей девушкой я встречаюсь восемь лет. Они просто не признают и не хотят признавать, что я никогда не буду с мужчиной. Другой момент — атаки на закон со стороны тех, кто говорит о том, что на этом будут наживаться жулики. Вроде получения гражданства. Это совершенно несправедливо: браки по расчету и ради гражданства заключают уже сто лет, а геев в стране не такой уж и большой процент, чтобы мы как-то повлияли на подобную статистику.

Что касается России, то вещи, которые там у вас происходят, кажутся отсюда ужасными. Я понимаю, что фразы в духе «Тебя убьют, если ты возьмешь свою девушку за руку в метро» преувеличены, но нелепость и жестокость законов и полное отсутствия внятного разговора на тему гомосексуальности — это плохо. Поэтому я передаю привет всем русским активистам: вы смелые ребята, не сдавайтесь! Геям в России нужно терпение, но гораздо важнее организация. До того как закон об однополых браках вступил в силу в США, мы все прошли огромный путь, было потрачено огромное количество сил и денег на организацию, мы выходили на улицы, находили контакт с обществом, учились говорить и объяснять. Это занимает десятки лет, но когда-то это должно случиться по всему миру».

«Мне сложно как-то преувеличить мою радость сейчас, и это не ликование победителя, а радость облегчения. Я знаю, что я могу свободно заключить союз с мужчиной, которого люблю, что я законодательно защищен и что если что-то случится с моим супругом, мне ничто не помешает держать его руку в госпитале. Да и люди, если честно, подобрели в мгновение, такое ощущение, что все ждали весомого повода вдруг перестать грызться и просто морально объединиться. Это огромный, колоссальный шаг, одно из прекрасных событий в истории США. Мой бойфренд вчера вернулся из Юты, а это очень консервативный штат, и даже там что-то поменялось — гей-пары начали держаться за руки на людях, а это очень важная возможность.

Есть моменты, которые меня раздражают в ЛГБТ-сообществе. Я вчера видел фотоотчет с прайда в Лос-Анджелесе, который праздновал принятие закона. И там были какие-то чудовищные нападки на, например, религию: чувак в костюме Иисуса и с абсолютно похабным баннером; или крики в духе «Пошли в жопу, натуралы!». Люди, в том числе геи, не понимают, что это не победа и не война против кого-то, не противостояние гомо- и гетеросексуалов, а просто их объединение. Это как отмена расовой сегрегации: спасибо, черный, за работу, теперь ты можешь ходить в наш туалет. Это именно шаг к сосуществованию, консолидация, и нападать и оскорблять тех, для кого ты когда-то был нерукопожатным, не надо: победила же любовь, а не жестокость.

Сейчас, мне кажется, стоит сфокусироваться на трансгендерах, потому что рядом с ними большинство людей все еще чувствуют себя некомфортно. Даже геи делятся на два лагеря: те, кто поддерживает трансгендеров, и те, кто не признает проблему, хотя, как и гомосексуальность, это не выбор и не опция. Еще много чего должно случиться в этой стране, чтобы назвать ее законы и устройство абсолютно гуманными и справедливыми. 

Ребятам из России хочется пожелать терпения, терпения, опять терпения и снова терпения, потому что это то, что нужно им больше всего. Вещи меняются, это необратимо, и они изменятся и в России. Люди в целом существа с довольно закрытым сознанием: мы не воспринимаем новое, нам тяжело принять того, кто не вписывается в наше понятие нормы. И оно, кстати, ключевое: мы все вне зависимости от сексуальной ориентации должны задавать себе вопрос «Что такое норма?» постоянно и во всех аспектах. Черный, белый, худой, толстый, угрюмый, веселый, где в этом разнообразии норма? Есть ли она и как ее обозначать? Мысли на эту тему тренируют правильное отношение к разнообразию жизни».

«Я трансгендер — мальчик в теле девочки. Скорее всего, вы понятия не имеете, как я живу, поэтому объясняться не буду; вот таким родился и практически не могу быть счастливым из-за этого. Я чувствовал, что я в не своем теле, лет с пяти, и год назад открылся родителям, очень религиозным католикам. Меня даже немного удивила их реакция: я думал, будет скандал, но они будто бы замяли вопрос, то есть я наткнулся на глухую стену непонимания. Это как в легенде про коренных американцев, которые не замечали приплывшие корабли Колумба, потому что их мир не предполагал такого поворота и существования огромных морских судов, возникающих из ниоткуда. Поэтому когда закон был принят, я дико обрадовался и немного загрустил одновременно. Конечно, это значит, что вещи меняются, но давайте быть честными: проблема не исчезла. В стране есть не только табу на вещи, которые человек не выбирает (трансгендеры — отличный пример), но и варварские идеи расизма и шовинизма. Рабство запрещено Конституцией уже кучу лет, но я не знаю ни одного темнокожего, которому бы пара белых идиотов не указали на его «законное» место. Не говоря уже о подсознательном страхе перед темнокожими, будто бы между людьми есть разница. Дискриминация и стигматизация не исчезают или исчезают очень медленно, поэтому я не думаю, что доживу до того момента, когда люди не будут дергаться, когда я буду им говорить, что я сменил пол (ну или остался в женском теле, но вообще-то не женщина). Трансгендеры вообще недолго живут: уровень суицидов зашкаливает, потому что в этом обществе места для них так и не предусмотрели. Про Россию мне сказать нечего: там бы я уже давно умер».

«У меня нет никаких планов по поводу замужества: я асексуал, но я работаю в гей-районе и отлично знаю, что произошло 26 июня и насколько это важно для всех — в том числе для натуралов, потому что это просто справедливо, а справедливость должна побеждать рано или поздно. Владельцы бара, в котором я работаю, встали в очередь в местном загсе, чтобы стать первой гей-парой, поженившейся в штате. Они почти сразу заключили брак, и это не была грандиозная свадьба, потому что никто не готовился, но это было очень большое событие для всего гей-сообщества. Было очень круто, когда я получила письмо с этими новостями. Знаете, это здорово, когда друзья получают нормальные права после долгой борьбы за них.

Можно жить в ужасных моральных условиях, но если желание что-то менять не исчезает, то все получается. Кроме этого, отношение к своему сообществу очень важно: мы все в нем живем, и надо перестать плевать на это, а делать что-то для всех сразу».

«В первую очередь закон важен тем, что он значительно облегчит жизнь следующего поколения, они уже не будут так часто сталкиваться с депрессией, мир вообще станет гораздо более открыт для них. 26 июня, когда мы узнали о том, что закон принят, к нам в бар пришла огромная толпа, да и вообще люди радовались по всему городу. Большим плюсом стало то, что о гей-браках сразу же начали больше говорить, случился мощный обмен мнениями. По моим ощущениям, негативно о новом законе высказываются 25–30% людей, и это тоже хорошо: главное — общаться, коммуницировать. Для меня лично это просто приятно, я не тороплюсь с браком, но знаю, что есть люди, которым этот закон существенно облегчил жизнь.

Вообще, я открытый гей уже довольно давно и получаю комментарии о своей ориентации где-то с конца девяностых — и хочу заметить, что чем больше времени проходит, тем более адекватно воспринимают меня окружающие. 

Я хочу сказать, что гей-свадьбы никаким образом не разрушают институт брака, люди будут так же жениться, выходить замуж, рожать детей (кстати, иногда геев) и все такое.

О России мы постоянно слышим ужасные вещи: что туда не надо ехать, что там опасно, что геев там убивают. Я понимаю, что это преувеличение, но ситуация у вас там так себе. Я бы пожелал всем русским ребятам сохранять оптимизм и ни при каких условиях не сдаваться. Их слышат и их видят, может, не в России, но я точно знаю, что все мировое ЛГБТ-сообщество на их стороне. Мы вас поддерживаем!»