Ответы. Владимир Дубосарский, художник

Художники Владимир Дубосарский и Александр Виноградов создали суперуспешный художественный проект – их огромные картины с сочными образами массовой культуры идут нарасхват в Лондоне, Париже и Нью-Йорке. В последние годы Дубосарский занимается не только живописью. Он бессменный комиссар фестиваля «Арт-Клязьма», а где-то за неделю до фестиваля откроется придуманный Дубосарским центр «Арт-Стрелка»: комплекс галерей, расположенный в заброшенных гаражах в районе фабрики «Красный Октябрь».

– Вот вы делаете фестиваль, открываете галереи. Зачем вам все это нужно?

– А я привык к коллективной работе. У нас когда-то была галерея в Трехпрудном переулке, некая солидарность художников, какие-то общие проекты, когда все друг другу выставки помогали делать. Это ностальгия по тому времени.

– А кто тогда формировал ситуацию в искусстве в Москве?

– Люди.

– Назовите фамилии.

– Никита Алексеев когда-то был очень важной фигурой. Кабаков, Пивоваров, Булатов. Правда, я то время не застал. Они устраивали вечера-обсуждения, что-то делали, а вокруг них образовывалась аура. Кто-то обустраивает зону, определяет в ней ниши, а потом туда врываются другие люди, которые начинают в этих нишах развиваться.

– Вы отсматриваете массу проектов для «Арт-Клязьмы». Есть неизвестные авторы, которые скоро станут звездами?

– Есть.

– Кто?

– Ну, прогнозами заниматься не хочется… Когда появится суперхудожник, об этом все сразу узнают.

– Сейчас ведь мало хороших молодых художников.

– Мало. А их всегда мало. А у тебя вообще пока юношеский максимализм в голове. На «Манифесте» всегда три-четыре хороших автора. На Венецианской биеннале то же самое, на любой современной выставке, любой каталог по современному искусству открой, больше половины там неинтересно.

– А зачем же тогда в Москве открывается столько галерей? Кого там будут выставлять, если большая часть искусства низкого качества?

– Это как смотреть на проблему. Может, наоборот хорошо, будет больше мест – будет больше хороших художников. Но вообще лучше не будет, лучше вообще никогда не бывает. Можно открыть литературную критику XIX века. Там все критики пишут о кризисе русской литературы, что все плохо, хотя в это время писали Достоевский, Толстой, ну классика там – Чернышевский, Тургенев, Гоголь тогда, может, еще был жив или даже умер уже… ну кто там еще?

– Гоголь умер.

– Ну Чехов, может, начинал писать, Гончаров. А многие критики считали, что все очень неинтересно. Вопрос качества меня вообще уже не интересует. Я занимаюсь созиданием. Что из этого получится – не знаю. Есть возможность, а любая возможность дает какой-нибудь результат. А в том, что хорошие художники появятся, я не сомневаюсь. Появятся минимальные деньги, кто-то разовьется.

– А на рубеже 80-90-х годов было больше хороших проектов – в смысле соотношения количества и качества?

– Некорректный разговор. Это надо почувствовать. Закрытая страна, вдруг – раз: везут выставку Раушенберга на весь ЦДХ; проходит месяц, Юккерт приезжает – толпа стоит; потом Куннелиса привозят, Клемента выставка, Розенквиста. Я к нему подошел, и он подписал каталог: «For Vladimir – James Rosenquist». А году в 94-м все закончилось, наши авторы оказались не готовы. У нас ведь какая культура тогда была: на кухне посидеть-поболтать. Потому что продавать не надо, а выставлять некуда. Ну как мог наш художник соответствовать Джеффу Кунсу, у которого все безупречно сделано?!

– Так я не о качестве реализации, а о качестве идей.

– А идея-то считывается только в готовом произведении. Вот ты его выставил – и все. А на Западе бумажку с текстом на стенку не повесишь, там уже Кошут это давным-давно сделал, в 60-х.

– А в западном искусстве что вас сейчас интересует?

– Ничего не интересует. Нет, ну есть интересные художники, но кумиров уже никаких у меня там нет. Ничего не осталось. Ничего святого. (Смеется.) Да и вообще, я не большой знаток и не очень внимательно слежу. Я просто понял, что никаких секретов, которые нужно узнать или увидеть, – их нет. Ну увидел что-то. Ну спасибо. А все эти новые тренды – это ерунда.

– Тренды выдумывают арт-дилеры?

– Нет, сами художники. Вот Кошляков рассказывал, что когда пошла мода на живопись, он в Берлине не мог купить холст и краски. Все художники раскупили. Я считаю, что ни в какой тренд вписываться нельзя. Тренд – только для того, кто его придумал. А впишешься… Ну и станешь ты номером 18-м после… м-м, 17-го, или 25-м.

– Нужно свой тренд придумать?

– Конечно, любой хороший художник должен что-то изобрести, открыть. Он может очень долго маневрировать, делать вид, что присутствует на сцене. Но в результате все равно надо что-то придумать – или в технике, или в идеях. Если ты ничего не открыл, то тебя нет.