Отставка Кузьмина Что думают эксперты об уходе главного архитектора города

Вчера стало известно, что Александр Кузьмин, шестнадцать лет занимавший должность главного архитектора Москвы и руководителя Москомархитектуры, подал в отставку. Разговоры об отставке ходили давно — Кузьмин один из немногих чиновников лужковской поры, так долго продержавшихся на своем посту после прихода Собянина. Как главному архитектору города, именно Кузьмину, наряду с Владимиром Ресиным и самим Лужковым, часто приписывают все градостроительные ошибки 90-х и нулевых: снос и воссоздание Военторга и гостиницы «Москва», строительство ТЦ «Охотный Ряд», принятие Генплана развития Москвы, уничтожение памятников архитектуры и появление безвкусных зданий. «Афиша» узнала, что об этом думают эксперты и кого они хотели бы видеть на месте главного архитектора города.

Алексей Муратов

Главный редактор журнала «Проект Россия»

«Кузьмин не был ни злым гением, ни добрым. В принципе, он почти ничего не значил, по существу почти ничего не решал. Градостроительная политика в Москве определялась и определяется другими людьми — Лужковым, Ресиным, Собяниным, Хуснуллиным, департаментами транспорта, экономической политики, культуры. У Кузьмина был приятный, человечный имидж — профессионала, человека, который любит рисовать. Но он был технической фигурой, главной функцией которой было проводить решения, спущенные сверху. И судя по тому, что в должности главного архитектора он проработал столько лет, в этом качестве он всех вполне устраивал.

 

Если система не изменится, то нужен будет такой же человек-винтик — тот, кто хорошо крутится. Если же предположить, что это может быть не техническая, а политическая и творческая фигура, то надо выбирать человека не старше 50–55 лет со знанием города и опытом работы в Москве. Такой человек должен будет определять политику развития города, у него должна быть своя программа, а не просто способность выживать в бюрократическом аппарате. Нельзя сказать, что выбор очень широк, но, в принципе, такие люди есть».

Сергей Скуратов

Архитектор, глава «Сергей Скуратов Architects»

«Почти все, что я построил, связано со временем, когда Кузьмин был главным архитектором Москвы. Это годы активного развития города после многих лет социалистического застоя. Он очень много сделал для того, чтобы хоть сколько-то сдержать поток безудержного созидания и направить его в правильное русло. И он никогда не навязывал своих вкусов, разговор о стиле архитектуры вообще никогда не шел. При этом Кузьмин — человек с хорошим вкусом, образованием, воспитанием. Он был очень тактичен, уважительно относился к мнению архитекторов.

 

Кем его можно было заменить — пока непонятно. Наверное, ни один человек в городе не может похвастаться таким опытом, таким знанием Москвы и ее проблем. Хотелось бы, чтобы такой человек был патриотом своей профессии, умел отстаивать ее интересы, несмотря на сложности работы чиновника высокого уровня ответственности. Это нужно делать очень интеллигентно, очень умело, потому что иначе такой человек быстро будет заменен на более сговорчивого. Чтобы пользоваться и поддержкой профессионального цеха, и поддержкой властей, он должен быть, возможно, и человеком достаточно сильным. Своей программы у него, наверное, может и не  быть, но он должен стать аккумулятором идей: суметь отсеять плохие и доказать руководству города важность хороших».

Сергей Ткаченко

Руководитель «Моспроект-5», бывший директор Института Генплана Москвы

«Главный архитектор города отвечает за все, что в нем делается. Естественно, было очень много ошибок, но это не ошибки Кузьмина — главным архитектором фактически был мэр Лужков. У меня есть много альбомов с проектами объектов, на которых его рукой даны ценнейшие указания — буквально нарисовано то, что я должен делать. Тем не менее, многие здания Кузьмину удалось отбить — и срезать высоту, и утихомирить интересы инвесторов; не буду говорить адресов, а то меня эти инвесторы потом достанут. Все видят ошибки, без которых невозможна такая работа, все видят неудачи, но не видят удач — потому что это хорошо и так «должно быть». Например, среди неудач все называют Манежную площадь, реконструированную по проекту «Моспроекта-2», — но Кузьмин тут при чем? Гостиный Двор проектировал я, а потом на этот объект вернули отстраненного ранее Посохина — отвечал за все это опять Кузьмин. И так по очень многим объектам.

 

Но ведь если бы Кузьмин всегда говорил то, что он думает как профессионал, он бы продержался месяца два-три на должности главного архитектора. Это абсолютно политическая должность, и тот, кто ее займет, должен уметь лавировать между проектировщиками, инвесторами и властью — ему не надо ничего проектировать. Это огромное искусство, которым Кузьмин обладал. Если на это место придет молодой специалист — из Татарии, Башкирии, откуда-нибудь еще, — он, может, более свежо будет воспринимать Москву, он не будет связан с ней какими-то воспоминаниями и будет смелее работать с городом».

Евгений Асс

Ректор Московский архитектурной школы МАРШ

«Проработать в этой роли в течение всего периода правления Лужкова и не стать негодяем и подлецом — само по себе большое достижение. И то, что еще не вся Москва изуродована, — в этом есть заслуга Кузьмина, все могло бы быть гораздо хуже. Я думаю, что не в последнюю очередь его уход связан с расширением Москвы. Кто теперь возьмет на себе эту непомерную и бессмысленную ношу — непонятно.

 

В какой-то другой политической системе, не нашей, на этом месте должен был бы оказаться профессиональный градостроитель с большим опытом работы — именно градостроитель, а не архитектор; человек, хорошо понимающий городские проблемы, а не художник. Как у профессионального градостроителя, у него должно быть четкое представление о том, что он должен делать, у него должен быть стратегический план. В нашей же ситуации важнейшая задача главного архитектора — смягчать конфликт, который возникает между интересами власти, бизнеса и потребностями города. Трудно представить себе человека, который мог бы пойти против градоначальника, притом что он является его подчиненным. Хотя в некоторых случаях у Кузьмина получалось что-то отстоять».

Михаил Хазанов

Архитектор, руководитель архитектурно-планировочной мастерской «Курортпроект»

«Прежде всего, Кузьмин — выбранный профессиональным сообществом человек. В 1996 году мэр предложил Союзу архитекторов, академиям архитектуры выдвинуть кандидатов и из них выбирать. И Кузьмин был выбран абсолютным, насколько я помню, большинством голосов. В результате он воспринимался всеми как легитимная, профессионально компетентная фигура. С этой точки зрения нет никаких сомнений — у него был опыт работы в НИиПИ Генплана города Москвы, он был вполне зрелым градостроителем. Но давление, которое на него оказывалось, — на его месте любой сломался бы года за два. Я не знаю людей в нашем сообществе, которые смогли бы противодействовать такому давлению бизнеса, властей разных уровней — и не забывайте о просто бандитах, которые были до конца 90-х годов. При этом он никогда не лез со своими вкусовыми пристрастиями — при нем мы делали одну архитектуру, а наши коллеги совсем другую. Чем-то приходилось жертвовать, но он был между молотом и наковальней, и единственное, в чем можно было бы его упрекнуть, что он не взошел на Голгофу.

 

Сейчас самое страшное, что может случиться, — что нам кого-нибудь приведут за ручку, якобы «менеджера». А такой человек должен быть опытным градостроителем. Сегодняшние механизмы никуда не годятся, Градостроительный кодекс принят сырым, половина законов не действует — полное отсутствие структуры. Поэтому нужна личность, и ее должно выбрать профессиональное сообщество — именно профессиональное, потому что от отсутствия профессионализма мы уже настрадались достаточно. Но профессионалов боятся, потому что они будут сопротивляться глупым решениям. Так что это должен быть человек, который будет способен и мэру, и обществу мягко и корректно объяснять, в чем они неправы».

Константин Михайлов

Координатор движения «Архнадзор»

«Ошибки, которые приписывают Кузьмину, — это ошибки всей градостроительной политики Москвы, а конкретно — Юрия Михайловича Лужкова, который указывал архитекторам, в каком стиле работать, рассказывал им побасенки, выдвигал теорию московского архитектурного стиля в обширных статьях, лично решал судьбу конкретных объектов. Поэтому возлагать ответственность на Кузьмина за все те безобразия, которые случались, не совсем правильно. Другое дело, как вел себя в тех условиях главный архитектор, — видимо, так, как позволяла ему система. А если говорить непосредственно о Кузьмине, то он прекрасный профессионал в области архитектуры и градостроительства, он держал город в голове до мельчайших деталей, всегда знал, что где проектируется и строится. И честно говоря, мне жаль, что он уходит со своего поста, потому что при гуманной политике по отношению к историческому городу он мог бы исполнять свои обязанности прекрасным образом.

 

Мне бы хотелось, чтобы был публичный конкурс, на котором кандидаты на должность главного архитектора могли бы представить простым горожанам, экспертам и общественным организациям свою программу развития Москвы, свое видение развития присоединенных территорий и исторической части города. Чтобы было такое состязание концепций. Есть еще вопрос полномочий: либо это будет человек творческий, мотор какого-то развития, либо это чиновник, начальник Москомархитектуры, который в установленном порядке что-то утверждает и отвергает, — Кузьмин ухитрялся совмещать обе эти должности, не знаю, получится ли это у его преемников».

Николай Переслегин

Советник председателя Москомнаследия

«С одной стороны, Кузьмин старался привлекать каких-то неординарных архитекторов, с другой — ни один архитектор, который не был с ним знаком, работать в городе точно не мог. Он был приятным и компанейским человеком, но, как архитектор, не очень думал о концептуальной стороне тех решений, которые он принимал. Никакого эстетического обоснования или исследований, которые должны быть основой любого архитектурного решения, он не делал. Я имею в виду почти все здания, построенные за последние двадцать лет: район Балчуга, застройка Кадашевской набережной, странный дом на Новинском бульваре, дом на Мосфильмовской, который по архитектуре неплох, но градостроительно совсем неуместен, «Наутилус» на Лубянской площади. Что касается удачных примеров архитектуры, которая была при нем построена, то это «Золотая миля», универмаг «Цветной» — там красивые здания, но среду создать не удалось, вокруг только дорогущие машины и охранники.

 

Я согласен, что решал все Лужков: у меня есть эскиз, где Юрий Михайлович лично пририсовал башенку — на каждом градостроительном совете у него стоял стаканчик с карандашами и ручками. Это, конечно, дилетантизм и непрофессионализм, но я уверен, что Лужков стал архитектором только после того, как понял, что вокруг него нет архитекторов. Ему все смотрели в рот и говорили: как вам нравится, так мы и сделаем. Он понял, что вокруг него нет личностей, готовых спорить и доказывать, и вошел во вкус. Но когда по Москомархитектуре ходили люди в спортивных костюмах с пакетами чертежей и пакетами денег, оставаться принципиальным, наверное, было сложно».