Манифест Олег Нестеров, продюсер

Музыкальный продюсер — это тот, кто знает, как записывать музыку», — сказал как-то величайший продюсер и музыкант современности Брайан Ино. За этим, на первый взгляд, чересчур уж простым определением нет ни грамма иронии. Ловить звучащую музыку в сачок — как ловить ускользающие мысли и красоту, дело почти безнадежное. Музыка всегда звучит по-разному, настоящее исполнение всегда уникально, даже когда один и тот же мастер играет по одним и тем же нотам одного и того же композитора. В этот момент все сходится в этой точке: люди, это слушающие, место, время, погода. В следующее мгновение все будет по-другому, и музыка зазвучит по-другому. И так было всегда.

Исповедь любого продюсера начинается со слов «один раз я захотел помочь музыкантам, и вот стал продюсером». Без желания оказаться рядом с талантливым музыкантом и помочь ему проявить себя продюсером не станешь. Продюсер — вы уж извините — это депутат со стороны общества. Он приставлен к таланту, для того чтобы тот не наделал ошибок.

Артист наделен сверхспособностью. Он настраивает свой внутренний приемник на нужную волну и считывает откуда-то сверху вибрации, которые потом реализует в форме студийных за­писей и концертов. Чем артист талантливее, тем точнее настроен его приемник, тем больше он слышит и тем маловероятней, что он реализует все, что приходит ему в голову. Буфер памяти конечен. То, что он слышит сегодня, вытесняет то, что он услышал вчера. Представляете, ­какая трагедия? Поэтому продюсер должен быть всегда рядом и, будто сачком, ловить ­жемчуг, который вываливается из буфера.

Студия для артиста — как роддом для женщины: вещь неприятная, но необходимая. Он интуитивно чувствует открытые двери вечности и то, что от его способности здесь и сейчас пропустить через себя нужные вибрации зависит, в общем-то, ­будет или не будет жить ребеночек.

Бенни и Бьерн из ABBA так определяли критерий успешной записи: если ее прослушать сто раз, и она не надоест, то — хорошая. Джими Хен­дрикс говорил, что музыка — это не биты и ноты, а то, что находится между ними. Тут тоже не споришь. Вообще, в студии главное атмосфера. Мне люди со студии Polar в Стокгольме, где записывались ABBA, Led Zeppelin, Beastie Boys и Roxy Music, говорили, что 95% хитов записываются в атмосфере фана, играючи.

Я недавно сформулировал для себя три принципа, которые применимы к любому творческому акту и к работе в студии в том числе. Первый принцип: артист не должен понимать, что происходит. Моя задача как продюсера — оторвать его от земли и лишить тела. Второй принцип: ничего не ждать. Как только артист начинает от своего творения ждать, что оно займет девятое место в хит-параде или что его возьмут в ротацию, сразу кранты. И третий: ни от кого в мире не зависеть. Как Архимед, который рисовал на песке формулы, когда к нему ворвались солдаты, чтобы поднять его на копье, сказал: ребята, погодите чуть-чуть, я вот тут дорисую.

Чем больше в студии было записано плохой му­зыки, тем меньше шансов, что там в принципе что-то можно сделать. И наоборот. То же самое с инструментами. Как правило, музыкант никогда свою гитару в чужие руки не отдаст, потому что к ней может прилипнуть не то, что нужно. Потому все эти скрипки Страдивари и выдают из сейфа под бешеную страховку только гениям — чтобы они их подпитали чем-то хорошим. Да, это кол­довство. А в музыке все про колдовство. Это тебе не графики и таблицы в Excel рисовать.

Но если все-таки нарисовать таблицу в Exel — что есть музыкальная индустрия и как что внутри нее работает, — то это можно с ума сойти. По количество квадратиков это соизмеримо с нефтянкой. В принципе, наш музыкальный бизнес от нефтяного только тем и отличается, что у нас на входе нематериальное, а на выходе материальное, а там — материальное и на входе, и на выходе.

Сто с небольшим лет назад человеку удалось научиться музыку консервировать. Чтобы в любой момент, в любом месте ее можно было удобно употребить. У звукозаписи масса плюсов — но и минусов немало. Зафиксированное исполнение должно быть универсальным и абсолютно точным для всех ситуаций. Это как вершина айсберга — музыкальная запись обязана «работать» при любых обстоятельствах. Это глобальный перекресток, где сходятся все силовые линии и материализуется ускользающая красота, где человеческая энергия музыкантов превращается в неудержимый поток неземного происхождения. Именно это и организует музыкальный продюсер — делает снимки для вечности.