«Зюганов пишет письма Путину, что я исчадие ада» Кирилл Серебренников об угрозах в свой адрес и открытии «Гоголь-центра»

— Расскажите предысторию. Ведь, насколько я понимаю, угрозы в свой адрес вы начали получать не вчера.

— Да, не вчера. Но эта жуткая история с Сережей Филиным (художественного руководителя балетной труппы Большого театра Сергея Филина облили кислотой вечером 17 января. — Прим. ред.)… Этот какой-то позор страны! Потому что, когда нападают на балетных танцоров, на «птичек божьих», это уж прям совсем — одичали.

— Из-за чего напали на Филина, вы как думаете?

— Борьба за власть. Он не связан с экономикой — я специально это узнавал. Звонил помощнице его. Она говорит: «Просто борьба за власть в балете». Но знаете, интриги интригами, а это уже беспредел. У нас теперь так. Ты говоришь: «Ребят, я люблю такой вот театр» — а тебя кистенем. Сережа говорил: «Я буду ставить такие балеты» — а ему в лицо кислотой. Один человек решил: «Я буду выглядеть так» — а ему депутата Милонова. Другой: «Буду ходить вот так» — а на него казачий патруль.

— То есть то, что происходит с вами, — угрозы, противостояние с труппой Театра Гоголя — и нападение на Филина — это, так сказать, звенья одной цепи?

— Со мной все просто. Артисты, которые выступали против меня, их фразеология, их дискурс, вообще то, что они говорят, мне ясны. Мы друг друга просто не понимаем.

— Но вы их приняли, когда стали худруком, — не стали с ними открыто конфликтовать.

— Я сейчас репетирую открытие с главными артистами труппы театра. Это творческие, опытные актеры, интересные, с судьбами. У нас нет проблем договориться. С ними интересно. Мы строим совместные планы на несколько сезонов. Митинги и безобразия устраивают те, кто не соответствует профессиональным, творческим критериям и принципам, которые мне важны для работы. Их человек шесть, может, больше. Они понимают, что в новом «Гоголь-центре» им места нет. Там и артисты и не артисты. Они знают, что не будут работать, и вместо того, чтобы искать другой театр, — хотят выгнать меня. У меня внутри есть понимание того, что разные люди бывают. Хорошие и плохие, талантливые и бездарные, с одними убеждениями и с другими. Они все имеют право на существование. Люди неодаренные, конечно, бывают тормозом и проблемой в искусстве, но у них столько же человеческих прав, сколько и у всех остальных. Главная моя проблема, конечно, была в том, что я не сразу понял: внутри театра существует очень активная ячейка КПРФ! Если б я только знал, то серебряными пулями бы запасся и осиновыми колами. Не успел. И теперь на меня пишет поклепы Зюганов.

— Что?!

 — Зюганов пишет письма Путину про меня.

— И что же он ему пишет?

— Что я исчадие ада, педофил, некрофил, убийца репертуарного театра. Коммунисты исследуют мое творчество, устраивают конференции. Нет, это даже не бред. В это просто невозможно поверить, потому что такого, по идее, не может быть. Мы все живем в мире, который сами себе придумали и который нам придумал журнал «Афиша». Живем себе живем, общаемся с людьми, со своим кругом и вдруг — видим совсем другую реальность. Перекошенные от ненависти лица, крики.

— Вы реагировали на это, кажется, очень спокойно. Может, надо было сразу их всех уволить?

— Но мы же все заражены вирусом либерализма. Да, кому-то я сильно не нравлюсь. Но — и эта фраза со мной с самого детства — «я должен отдать свою жизнь за то, чтобы эти люди имели право высказать свою точку зрения».

— Работать-то с ними вы все равно не сможете.

— Конечно. Они там просто есть, и у них бессрочные контракты. Дальше все упирается в систему русского репертуарного театра, которая не реформировалась с советских времен и по которой нельзя уволить ни бездарного артиста, ни плохого кадровика, ни спившегося, ни потерявшего форму. Никого нельзя!

— Как же тогда Олег Меньшиков уволил Татьяну Догилеву?

— Я не знаю. Может, у нее был срочный контракт, и он продлевался, а может, бессрочный, и они расстались по взаимному соглашению сторон. А у нас несколько артистов, люди из отдела кадров и из звукоцеха, и главная художница театра, жена бывшего художественного руководителя, — они не хотят увольняться. Они говорят: мы будем приходить и получать зарплату. Для меня это немыслимо. А они говорят: а нам так нормально. Зато они очень любят говорить о педофилии — почему-то это их любимая тема. В тридцатые годы были враги народа, а сегодня — педофилы. Было смешно, когда они взяли фотографию Миронова и Кравченко из «Головлевых» (спектакль Серебренникова «Господа Головлевы» в МХТ им. Чехова. — Прим. ред.) — они там в колготках детей играют, — и подписали «педофилия». Вот такие люди, и я не знаю, как с ними быть. Каждый день я прихожу в театр и вижу, как мои артисты из «Седьмой студии» (театральный проект Серебренникова на базе его курса в Школе-студии МХАТ. — Прим. ред.), взяв мастерки и краски, штукатурят гримерки, комнаты, коридоры. Потому что ходить по этому гнусному совку, похожему на отделение больницы, физически невозможно!

— Те, кто подписывал фотографию Миронова и Кравченко, и те, кто пишет вам СМС с угрозами, — одни и те же люди?

— «Если ты не уберешься из нашего театра…» Кто же еще такое напишет? Все это, к сожалению, говорит об одичании общества. Люди друг с другом не могут разговаривать — у них кончается лексика, и они идут к преступлениям. Собственно, чему удивляться? Сереже (Филину. — Прим. ред.) тоже угрожали, а он все отмахивался.

— Почему он не завел себе охрану?

— Потому что ты до последнего не веришь, что с тобой такое может произойти.

— Почему вас не охраняют?

— Потому что я ненавижу быть жертвой. Не хочу бояться. Как только в нас поселится страх — страх власти, страх перед м…даками, — мы станем рабами. Я не боюсь ничего — сам за себя могу постоять. А что? Здоровый дядька.

— Филин тоже не слабак — балетные все сильные.

— А вы вообще понимаете, как это случилось? Он его ждал, окликнул и, когда Сережа обернулся, плеснул в лицо кислотой. Это преступление. И СМС с угрозами физической расправы, которые мне шлют, — тоже преступление. Сейчас правоохранительные органы этим займутся, и я надеюсь, кого-то найдут, кого-то посадят. Мне важно другое — мы открываем «Гоголь-центр». У нас много планов — в марте уже премьера «Митиной любви» по Бунину, новая редакция «Отморозков», несколько очень классных концертов — «Левый» с Васей Обломовым и к Дню святого Валентина, спектакли Soundrama — «Гоголь. Вечера» — потрясающая работа Володи Панкова со товарищи. Вот это важно. Важно, что тут в каждом углу идут репетиции — все вместе — и актеры Театра Гоголя, и артисты других компаний-резидентов. На днях в МХТ отмечали 150-летие Станиславского. Много говорили про этого прекрасного, убитого своей страной человека, который, собственно, начал умирать, когда в нем поселился страх. Михоэлс некогда рассказывал замечательную историю. Станиславский его спросил: «С чего начинается полет птицы?» Михоэлс ответил: «Птица расправляет крылья и летит». Станиславский говорит: «Нет, неверно. Полет птицы начинается с того, что она чувствует себя свободной». Если свободное дыхание присутствует, птица летит, человек живет, искусство происходит. А если есть страх и рабская зависимость от тварей, м…даков и серых бездарностей, то никакого полета нет. Я хочу создать такую территорию, где люди бы дышали свободно, — и никто не испортит нам праздник. Я понимаю, общество сейчас разрознено, разбито, расщеплено на тысячу мелких группок, поэтому не жду поддержки. Буду справляться сам, буду строить театр-крепость.

Открытие «Гоголь-центра» в здании Театра имени Гоголя состоится 2 февраля.