Цивилизация

Кровавая игра Grand Theft Auto: San Andreas поступила в продажу 26 октября, и в первый же день ее купили 677 тысяч человек в одной только Великобритании. К концу года в мире будет продано 5 миллионов экземпляров, до конца весны – еще как минимум 10 миллионов. Речь тем временем идет не о билетах в кино по семь долларов: DVD c блокбастером для Playstation 2 стоит в восемь раз больше. Если вспомнить, что «Титаник» собрал в кинотеатрах всего 600 миллионов долларов, получается, что современные компьютерные игры на равных соревнуются с Голливудом, – неплохой результат для индустрии, которую не воспринимали всерьез еще двадцать лет назад. Консерваторы, не отличающие джойстик от джойпэда, уходят в прошлое. «Афиша» решила провести тотальную ревизию мира компьютерных игр. «Афиша» выражает благодарность Национальной профессиональной киберспортивной лиге за помощь в подготовке материала.

Master
Бывалый растратчик машинного времени, Даниил Дугаев вспоминает шестнадцать лет, проведенные им в симбиозе с электроприборами.

В 1988 году, проходя мимо студии звукозаписи на Петроградской стороне города Ленинграда, я обратил внимание на прилепленный к двери лист бумаги. «Игровой салон, – гласило объявление. – Атари. Ривер Рейд, Монти, Болдер Даш».

Я зашел внутрь. Грязные стены пестрели плакатами Iron Maiden и списками альбомов зарубежных рок-групп. В углу стоял телевизор «Радуга», перед которым собралась толпа любопытствующих бездельников.

По нетвердому экрану «Радуги» прыгал человечек в шляпе. Наверное, он искал какие-то драгоценности, потому что опасности, которыми кишело мексиканское подземелье, могли быть оправданы лишь серьезными суммами в валюте. Справа человечку грозила жалом змея, слева горел огонь, где-то наверху скакал по коридору оскаленный череп. Как быстро выяснилось, бесшабашный искатель приключений охотился за большими квадратными алмазами. Каждый раз, когда он хватал алмаз, раздавались звуки электронной «кукарачи».

Прилив сочувствия, который я испытал к одинокому расхитителю гробниц, был сильнее школы, сильнее родителей и даже сильнее жвачки «Турбо», на которую я собирался потратить два рубля, попавшие ко мне в карман не совсем честным путем. Мне захотелось помочь человечку. И я купил час первого в своей жизни машинного времени, вцепился в джойстик и даже, кажется, пропустил вечерний футбол против убогой команды класса «А».

В тот день я полюбил компьютерные игры. Сотрудничество с человечками в телевизоре стало моим великим крестовым походом. Куда только не заносила нас судьба! Шестнадцать лет подряд мы спасали человечество от фашистов, смертельных болезней и космических захватчиков. Мы сражались с искусственным интеллектом на орбитальной станции «Триоптимум». Мы плавали внутри погибшего «Титаника», высаживались в Нормандии, прыгали с нью-йоркских небоскребов. Мы умирали от сифилиса на заплеванном тротуаре перед баром «Лефтис». Мы побывали везде, и почти везде победили.

Книги рассказывали мне, как может быть. Кино показывало, как может быть. Игры давали возможность принять наконец участие в событиях. А когда ты учишься в пятом классе, возможность принять в чем-то участие ценится куда выше, чем письменные свидетельства о чужих подвигах.

* * *

Зимние каникулы 1993 года я встретил в холодном зиндане ленинградского Дворца пионеров. В бескрайнем подвале за болгарскими компьютерами «Правец» цвет городской молодежи изучал основы «Турбо Си». Присутствовали там и будущие международные чемпионы, которые в то время казались нам, простым смертным, неопрятными юношами с гнилыми зубами. Для того чтобы чемпионы не играли в тетрис, из «Правецов» были с мясом вырваны дисководы. Дырки, которые остались от этих устройств, наглухо заколотили досками.

Посреди каникул, однако, «Правецы» куда-то исчезли и вместо них появились новые «двести восемьдесят шестые» с цветными мониторами. И если на болгарских динозаврах никакие пристойные игры не могли работать в принципе, теперь все изменилось. И тогда будущие чемпионы проявили смекалку, раздобыли внешний дисковод и притащили бывшим пионерам игру Leisure Suit Larry in the Land of the Lounge Lizards. И «Турбо Си» на этом благополучно завершился.

Я до сих пор считаю первого «Ларри» настоящим нарративным шедевром. По условному американскому городу бродил хронический лузер в белом синтетическом костюме и пытался устроить свою личную жизнь. Команды нужно было писать на ломаном английском языке: look wall, sit chair, buy prophylactic. Пионерам пришлось взять в библиотеке словарь, и дело пошло на лад. Представьте себе ликование, которым была встречена покупка презервативов в ночном супермаркете. Представьте рукопожатия, сопровождавшие каждую новую победу на любовном фронте. Владелец синтетического костюма стал нашим Уэйтсом, нашим Генсбуром, нашим Буковски – вообще нашим первым антигероем, если, конечно, не считать Гекльберри Финна и Базарова. Мне жаль тех, кто не успел познакомиться с Ларри Лаффером в среднем школьном возрасте.

* * *

А потом появился Doom.

Doom принципиально изменил восприятие компьютерных игр. Если до этого на экране все было плоским и требовало недюжинного воображения, то теперь трехмерный мир Фобоса можно было чуть ли не пощупать руками. Можно было пойти куда угодно и посмотреть на любую комнату почти с любой точки. Это тогда все заговорили о виртуальной реальности и начали объяснять друг другу, что через три года все игры будут делаться исключительно для трехмерных очков.

Разумеется, как только компьютеры купила наша школа, мы стали играть в Doom по сети. Это было новое слово в установлении школьной иерархии. Теперь вместо того чтобы сражаться с туповатыми роботами, можно было подстеречь в темном углу собственного приятеля, выстрелить ему в спину из ужасного оружия BFG-9000 и заработать ценный фраг. Чем больше фрагов, тем больше уважение товарищей. Мы долго не знали, что означает BFG, потому что не читали интервью великого Джона Кармака. Потом оказалось, что это всего-навсего Big Fucking Gun.

Вообще же, именно появление Doom убедило меня в том, что я никогда не стану программистом. Устройство всех игр, которые я видел до этого, казалось очевидным: тут спрайт, тут матрица, тут проверка на соответствие строк. Как был сделан Doom, я не понял тогда, не понимаю и сейчас. Там задействована тригонометрия, а в ней я разбираюсь неважно.

«Главное – ассемблер, – вещал, восседая на столе, Дима Ж., первым среди нас овладевший не только ассемблером, но также искусством объектно-ориентированного программирования. – Джон Кармак пишет только на ассемблере. Он живет в Калифорнии. И ездит, между прочим, на «феррари». И мы завидовали Джону Кармаку, который вошел в красивую жизнь таким приятным способом, и брели домой разбираться в косинусах, потому что без косинусов трехмерный мир не смоделируешь. Так я хоть немного подучил тригонометрию к выпускным экзаменам.

* * *

В 1999-м мне случилось стать главным редактором одного сетевого журнала. Журнал должен был писать о молодом русском интернете. Молодой русский интернет изо всех сил старался обеспечить нас поводами для новостей, но у нас все равно оставалось много свободного времени.

Это время мы тратили на то, что сейчас называют «укреплением корпоративного духа»: выпивали, закусывали и сражались командами в Quake. Самый популярный тип игры назывался Capture the Flag – что-то вроде «Зарницы», только с базуками и крюками, которыми можно было цепляться за потолок и передвигаться по космической базе методом Тарзана. Вдвоем с арт-директором мы стойко выдерживали атаки ответственного редактора и небольшого штата журналистов.

Когда Quake нам надоел, сетевой журнал пришлось распустить, потому что исчезла командная составляющая. Из чего можно заключить, что долгое время он выходил исключительно благодаря Quake.

В том же году, изучив управление автомобилем в Need for Speed 2, я выиграл двести рублей у одного петербургского историка и журналиста. Тот никак не мог понять одной простой истины: может быть, Ferrari и разгоняется быстрее, чем McLaren, но в заснеженном и скользком Тибете куда важнее маневренность.

* * *

Странно, когда люди смотрят «Расплату» с Мелом Гибсоном и при этом говорят, что их не интересуют компьютерные игры. Ведь это практически одно и то же. Если сравнить главный атрибут Мела Гибсона – потертую кожаную куртку – с тем же атрибутом героя нуар-эпопеи Макса Пейна, отличий не обнаружишь. Многие замедленные сцены из «Пейна» – герой летит в прыжке, поливая свинцом четверых бандитов одновременно, а над головой у него свистят бронебойные пули – выглядят лучше, чем стоп-кадры из фильмов Джона Ву. И когда после затемнения на экране возникает метель среди небоскребов, из динамиков воют далекие сирены и глубокий разочарованный голос произносит: «They were all dead», ты окончательно перестаешь понимать, зачем вообще существует определенный жанр кино, если есть фильмы, в которых можно участвовать самому.

Гениальный сериал Grand Theft Auto (свежайший «Сан-Андреас» – это именно его продолжение) замещает реальность уже процентов на семьдесят. Здесь идешь не от уровня к уровню, но, как и в реальном мире, участвуешь в собственном кино, самостоятельно выбирая, чем заняться днем и как провести вечер. В предпоследней серии, Vice City, кто-то упорно строил кровавую карьеру в духе «Лица со шрамом», а кто-то бесцельно шлялся по городу, угоняя мотоциклы, подрабатывая таксистом и задирая кубинских торчков в соответствующем квартале. Придя домой с работы, можно было налить пива, включить компьютер и полтора часа кататься на кадиллаке по ночному Майами. По бокам свистят неоновые вывески, по радио играют Blondie и Cutting Crew – и хотя формально завершение игры не приближается, ощущения, будто ты занимаешься фигней, вместо того чтобы сражаться с ветряными мельницами, не возникает.

К чему я клоню? Я убил на компьютерные игры не меньше трех полных месяцев своей жизни и считаю, что эти три месяца были интересны, познавательны и под завязку заполнены адреналином и joie de vivre. Я посетил много стран, приобрел массу опыта и повстречался с интересными людьми, которые в любом случае были не скучнее героев Джека Лондона. И совершенно не жалею о потраченном на это времени.

* * *

Когда я прихожу в «Афишу» поздно ночью, то иногда замечаю потусторонний зеленый свет, проникающий в редакцию из боковой комнаты. Там сидит А. – заместитель, между прочим, главного редактора одного журнала о путешествиях. Монитор А. развернут так, чтобы его не было видно никому, кроме владельца. Не то чтобы А. ненавидит, когда заглядывают через плечо. Просто ему не хочется, чтобы люди отвлекались от работы, наблюдая за его успехами в «Цивилизации-3».

За свою долгую историю наш издательский дом угробил на «Цивилизацию» уйму ценного машинного времени. Кто-то, может быть, скажет, что нужно было бороться за трудовую дисциплину. Но как за нее бороться, если сам главный редактор «Афиши» потратил полтора года на защиту своего народа от варваров?

Вокруг «Цивилизации» сложились целые легенды. Говорят, что в отделе верстки есть фанатик, который играет исключительно за царицу Екатерину. Один специальный корреспондент видел империю инков на экране у важного человека из «Большого города». Ходят слухи, что диск с игрой принес в последний день работы один из уволенных сотрудников в качестве страшной мести. Первое – правда. Второе – тоже. Третье, наверное, все-таки вымысел.

Конечно, я тоже теперь адепт «Цивилизации». Последний наш разговор с А. вертелся вокруг иностранной политики. Я объяснял, что ацтекская империя, вождем которой я имею честь состоять, находится в неприятном соседстве с Китаем, Индией и Америкой. Около сотни лет назад Китай заключил с Индией и Америкой договор о взаимной защите. Таким образом, я не могу развязать войну и расширить свою территорию, потому что конфликт превратится в кровавый беспредел.

А. посоветовал мне построить атомную бомбу и немедленно грохнуть по Пекину. Не выйдет, объяснил я, Ганди наверняка получит бомбу раньше. Тогда, решительно сказал А., следует немедленно после изобретения двигателя внутреннего сгорания переключить все города на строительство танков и лет через шесть ударить по всем соседям одновременно.

И если на следующей неделе меня не изберут Генеральным секретарем ООН, то я, наверное, так и поступлю.

Novice
Чтобы проверить, как подействуют компьютерные игры на человека, никогда раньше в них не игравшего, «Афиша» поручила Ольге Уткиной пройти тест и поставить решительный эксперимент на себе.

Все журнальные тесты, на мой взгляд, – полное фуфло. И по собственной инициативе я бы с ними дела иметь не стала – пустая трата времени. Но по заданию редакции – чего уж там.

Тест на совместимость с компьютерными играми на первый взгляд не меньшая ересь, чем тест типа «Нравитесь ли вы мужчинам» в любом другом журнале. Долго выясняю, что такое «ламер». Оказывается, человек, в играх ничегошеньки не понимающий. Естественно. Лоботряс? О да! Коллеги? Нет вроде, не все, по крайней мере. Начальник ли я? Тоже нет. И не фанат, и не киноман. А вот каратист – это да: занималась в детстве карате целых два года. Даже желтый пояс имеется. Так что в конце выясняется, что играть людям моего психотипа следует в Soul Calibur II – игру для приставки Playstation-2.

Утро. День первый

Тесты – глупость. Надо на всякий случай узнать, какие все-таки игры больше подходят девушкам. Вот наверняка окажется, что тест наврал. Проснувшись, выхожу из дома и направляюсь в ближайший переход – к ларьку с компьютерными играми. У витрины толпятся мрачные подростки в дутых куртках, половина сжимает в кулаке огрызки бумажек с нацарапанными латинскими символами, буквами вроде «PDR-35 на 2», по очереди протягивают их продавцу. Кто-то уходит ни с чем, кто-то – прижимая к груди заветный диск с отксерокопированной обложкой. Подходит моя очередь, просовываюсь в окошко, улыбаюсь, спрашиваю мрачного небритого продавца с челкой во все лицо. «А вот что лучше брать, если играешь впервые?» Тот недовольно отрезает: «Не знаю!» Видать, за день его крепко достали. Не отступаю: «Ну девочки что обычно покупают?» – «Вот!» У меня в руках диск с надписью «Сибирь». Читаю на оборотной стороне сюжет: «Когда младшего научного сотрудника Анну послали на исследования в Сибирь, она и не знала, чем эта поездка обернется…» И монстры нарисованы. «Квест», – наконец оживает продавец. «Это где ходят и стреляют?» – вспоминаю я единственную игру, установленную в школьном компьютерном классе, – Doom. Одноклассники называли это как раз, кажется, квестом. «Нет. Это где ходят и думают. А где стреляют – это мясо. Мясо мальчики обычно берут». Ага! А мне по тесту драки достались! Говорю же – чушь!

Приставку беру на три дня у коллеги из отдела маркетинга. Soul Calibur II находится у знакомой секс-колумнистки. Она, оказывается, в перерывах между свиданиями режется на приставке. Выхожу из редакции, нагруженная плейстейшн и дисками. Вслед за мной входит в лифт какой-то молодой человек, впивается взглядом в мой груз: «Играть любите?» – «Да нет, я в первый раз». Доходим до угла, нам в разные стороны. Попутчик берет меня за локоть, заглядывает в глаза: «Вы с этим поаккуратнее. Я в детстве постоянно играл, день и ночь, несколько лет. А как-то раз взял эту приставку и выбросил со всеми дисками. Сам. Понял: еще немного – и совсем втянусь, про все забуду».

Вечер. День первый

Проходя мимо районного интернет-клуба, решаю зайти, поглазеть на бывалых геймеров. Узнать, так сказать, что мне предстоит, и вообще понять, как играть. Находится клуб стена к стене с ЖЭКом и сильно смахивает на какой-то шалман с пластиковым плющом и полуотклеенными обоями в крапинку. Беру себе за 50 рублей час игры, сажусь на единственный свободный скрипучий стул за компьютер номер 23. Буквы на клавиатуре стерты, клавиши вдавлены – немудрено, геймеры колотят по клавам как сумасшедшие. Духота и гвалт, как в аду. «Б…!» – кричит худенький пацан справа. Вихрастый сосед лет 12: «Серег, ну мочи его, мочи!!!» «Давно играешь?» – набравшись смелости, обращаюсь к вихрам. «Ну лет пять, а что?» – «А по часам?» – «Да сотни две уж потратил!» – «А деньги откуда берешь?» – не унимаюсь я. «Газеты с рекламой разношу. Утром, перед школой. Утром никто домофон открывать не хочет, орут все. Зато потом весь вечер играю».

Пока я вожусь с клавиатурой, пытаясь опознать буквы, а потом разобраться в правилах пресловутого «Квейка» (других игр там нету), проходит час. Нет, еще 50 рублей тратить на этот ад я не намерена.

Ночь. День первый

Приставка со всех сторон гладкая, похожа на тостер. Уже полтора часа пытаюсь подключить этот чертов аппарат к телевизору. Перетыкала три несчастных провода и так и сяк – мартышка и очки. Через три часа выяснилось: надо было всего лишь включить на телевизоре режим video – как для видеомагнитофона. Теперь главное – понять, куда же совать диски. Случайно нажимаю на потайную кнопку и дисковод выдвигается. Внутри уже есть какая-то «Финальная фантазия». Для затравки попробуем «Фантазию». Двадцать минут мне показывают заставку, впрочем, довольно захватывающую. После на висящий в воздухе 3D помост выбегают четыре девушки. С двумя из них мне, видимо, предстоит драться. Мои же подопечные – две красотки в трико. Жму на все кнопки джойстика сразу и на каждую по очереди. На экране вылезают какие-то странные команды на английском – и ни одного знакомого слова. Лезть за словарем лень, и через час бесплодных попыток, три смерти и три просмотра заставки (как ее пропустить, я тоже не знаю) решаю сменить диск. На очереди мой Soul Calibur II. Вот тут все сравнительно просто. Команды в меню понятные, хоть и на английском. Нахожу тренировочную программу: там атлет в кимоно учит меня драться. Туда нажмешь – ударишь ногой, сюда – махнешь мечом, туда-сюда одновременно – подбросишь противника на два метра в воздух – и позвоночником об пол. Через полтора часа дерусь как заправский боец. Остаток ночи мочу всех без разбора. В восемь утра решаю-таки поспать. Может, тест этот не такая уж и чушь – затягивает, однако.

Утро. День второй

Склонившись над раковиной, понимаю, что даже зубную щетку держать в руках решительно невозможно: на большом пальце правой руки страшенная мозоль – от джойстика.

А, плевать на мозоль! Хочется-таки добить того громилу, вспоровшего вчера мне печень! Включаю тренировочную программу заново. Ровно в три у меня важная встреча – на часах два сорок. Сижу перед экраном в одних трусах. Наверное, в этот момент на меня страшно смотреть: скрюченные пальцы вцепились в джойстик, желтушный после бессонной ночи цвет лица, воспаленные глаза выпучены, рот по-дебильному приоткрыт. Через час решаю на встречу не ехать – все равно опоздала. Незаметно наступил вечер, рука онемела, но мне уже все равно. Лихорадочно жму на кнопки.

Проиграла всю ночь.

Утро. День третий

Спала 3 часа. В 10 утра к моей кровати подходит красноглазый амбал, долго стоит молча, вдруг достает откуда-то из-за спины огроменный трехпудовый топор, облизывает лезвие и заносит его над моей головой… Проснулась – от ужаса. И, не умываясь, всклокоченная побежала к телевизору. Адски болит голова, во рту пересохло, но впереди четвертый уровень. Хочется пообедать (последний раз я ела, кажется, позавчера), выйти на свежий воздух, наконец, но оторваться от экрана невозможно. Дерусь, дерусь, дерусь.

Вечер. День третий

Отключила мобильный. Дерусь.

Ночь. День третий

За 4 часа я убила семерых. Пятнадцатилетнюю девочку-каратистку сбросила в пропасть, грудастой девице свернула шею, пятерых здоровых мужиков искромсала в клочья. Сама я мужик тоже не маленький, ростом метра два и с кинжалами о пяти клинках в руках. До пятого уровня осталось три битвы.

Проснулась я в 8 утра. Сидя на стуле перед телевизором, в руках – джойстик. Пол вокруг уставлен батареями чашек с нетронутым остывшим чаем. На экране пульсирует зеленоватая надпись «Game over». Будит меня настойчивый звонок в домофон: «Откройте! Я газеты принес». Голос страшно похож на тот, что был у мальчика из компьютерного клуба. Господи, неужели ради всего вот этого – чтобы вечером хвататься за засаленный джойстик в шалмане с полуотклеенными обоями – он и встает в 7 утра!

На следующий день возвращаю плейстейшн и диски – так жить нельзя. Вместо этого набираю кипу глянцевых журналов: буду проходить тесты.