«Цензура мало того что незаконна, она еще и контрпродуктивна» Марат Гельман об увольнении из Перми

 Этот портрет Марата Гельмана был сделан в 2010 году для номера «Афиши» про героев нулевых — когда Пермский проект еще процветал.

 — Почему вас уволили?

— Сейчас в Перми проходит большой фестиваль «Белые ночи». И буквально несколько дней назад разгорелся конфликт с муниципальными властями. Новый министр Пермского края закрыл три фестивальные выставки, объясняя это тем, что они не патриотичные. Но я сказал, что цензура невозможна, и перенес их к себе в музей Permm.

— Что это были за выставки?

— Одна из них — Василия Слонова — это была такая сатира в духе «Крокодила», посвященная Сочи-2014. Другая — Сергея Каменного «Российское Барокко» показывала, как протест на Болотной площади постепенно превращается в декор и сюжеты для барельефов. А третья была уж совсем нейтральная — иерусалимские девушки из группы «Новый Барбизон» объявили, что выходят из мастерских на улицы и всю неделю рисовали на фестивале Пермь с натуры. Перенеся выставки к себе в музей, я заявил, что начальство, которое посчитало, что может что-то запрещать, – контрпродуктивно.

— Как вы узнали об увольнении?

— Узнал из СМИ. Но вот буквально полчаса тому назад мне позвонил Игорь Гладнев — пермский министр культуры, перепутавший свою должность с должностью куратора «Белых ночей». Он сказал, что вынужден сообщить, что подписал указ о расторжении контракта со мной.

— Как он объяснил это решение?

— Они формально опираются на некое положение договора, по которому имеют право с выплатой компенсации расторгнуть отношения, не указывая причин. Но в принципе и так все понятно.

— Накануне всех этих событий разгорелся еще один скандал, связанный с тем, что «Белые ночи» стоили городу 250 миллионов рублей. Губернатор Басаргин поручил провести ревизию расходов фестиваля и разобраться с виновными. Почему эта сумма вызвала негодование — это больше, чем стоили предыдущие фестивали?

— Честно говоря, об этой сумме я тоже узнал из СМИ, потому что я являюсь идеологом события, но не занимаюсь стройкой и цен не знаю. Так что пусть они там разбираются,  но в любом случае все эти суммы утверждались на Законодательном собрании Пермского края и обсуждались на городском совете. Это смешно, когда они ведут себя так, будто не знали до того, сколько они тратят. Вот я действительно не знал, потому что не занимаюсь деньгами. А они-то все знали прекрасно.

— Как вообще последнее время складывались ваши отношения с пермскими властями?

— Сложно. Дело в том, что с одной стороны Басаргин понимал, что пермяки очень ценят наш культурный проект. А с другой стороны, это был проект его предшественника. А у нас принято все, что сделано предшественниками, хаять и ругать. Но так или иначе три месяца назад они все-таки новый контракт со мной подписали.

— То есть они действительно так испугались этих выставок, что решили расторгнуть только что подписанный контракт?

— Просто они увидели, что для меня есть вещи поважнее, чем мнение начальства. Выставки закрывать нельзя. Это смертный грех. Цензура мало того что незаконна, она еще и контрпродуктивна. Они закрыли выставку Слонова и теперь через интернет на его картинки смотрит весь мир.

— Какими будут ваши ближайшие действия в связи с ситуацией в Перми?

— Во-первых, надо довести фестиваль до конца — он идет до 24 июня, там уже побывало восемьсот тысяч зрителей, это важное, масштабное действо, которое сейчас бросать нельзя. Ну и, кроме того, для меня сейчас главная проблема — это музей. Я его создавал, я собирал коллекцию и мне очень важно, в чьи руки он перейдет, — это меня заботит. А что касается меня — я найду себе, чем заняться, без работы не останусь.