Путь Бру

Нью-Йорк живет кварталами. И квартал Бруклин в последние  годы являет собой самое творческое  подразделение Нью-Йорка. Все то, что вы  не успели лицезреть на Манхэттене двадцать лет назад, спешите видеть тут.

Ассоциативный ряд, моментально образующийся у россиян при слове «Бруклин», не меняется уже четверть века: одноименный мост, Брайтон-Бич, пицца, граффити, Вилли Токарев; неспортивные юноши в спортивных костюмах, со значением провожающие глазами прохожего; громыхание надземного поезда и, возможно, смутный образ Кони-Айленда как места, куда клерки водили цветочниц в рассказах О’Генри. Что удивительно, у среднего жителя, скажем, Детройта ассоциации абсолютно те же — разве что, пожалуй, без Вилли Токарева. Что еще удивительнее, Бруклин и сам предпочитает себя так подавать: многоязыкой перевалочной станцией, чистилищем, откуда счастливчики рано или поздно перекочевывают в Манхэттен, а лузеры — в Нью-Джерси. Последнее время этот образ насаждается едва ли не насильно. Два года назад, к примеру, бруклинский президент (у каждого из пяти нью-йоркских районов есть свой; должность полуцеремониальная, что-то между английской королевой и российским премьером) — так вот, президент, мультипликационный персонаж по имени Марти Марковиц, распорядился развесить на Бруклинском, Манхэттенском и Уильямсбургском мостах, лицом к родному району, щиты с прибаутками «Leaving Brooklyn? Fughettaboutit» и «Leaving Brooklyn? Oy Vey!» Стоит представить себе Лужкова, ставящего на Рублевке плакат «Охохошеньки, куда ж вы из Москвы-то?», или матвиенковское «Вы покидаете Санкт-Петербург? Безобразие». Подтекст понятен: Бруклин относится к себе не вполне серьезно и вам того же желает. И совершенно зря. Пока Марковиц размахивал все той же безнадежно остывшей пиццей, Бруклин изменился — исподволь, но до неузнаваемости. Виноваты в этом в первую очередь два района: Парк-Слоуп и Уильямсбург. Причина проста. В середине девяностых годов цены на жилье начали превращать Манхэттен в «остров банкиров», как выражается язвительный нью-йоркский блог Gawker (мой друг Александр Гаррос использует с той же целью термин «заповедник гоблинов»), и оттуда начался исход творческой интеллигенции. Писатели и журналисты облюбовали тихий, зеленый Парк-Слоуп: там уже обитал знаменитый прозаик Пол Остер, как раз тогда описавший прелести своего мультикультурного квартала в сценарии к фильму «Дым». Художники и музыканты тем временем ринулись в Уильямсбург, польский район на границе Бруклина и Куинса, где их ждали дешевые каморки и огромные пустые склады. Десять лет спустя картина такова: Парк-Слоуп превратился в интеллектуальную столицу внутри интеллектуальной столицы США — здесь живет, пожалуй, процентов сорок американской литературной элиты. Все стало окончательно ясно, когда Джонатан Сафран Фоер, автор «Полной иллюминации», вселился в шестимиллионный особняк со своей женой, писательницей Николь Краус. Как минимум полдюжины голливудских звезд последовали по их стопам. Уильямсбург тем временем стал нервным центром современного дизайна и инди-рока одновременно; а с другого берега Ист-Ривер неумолимо надвигается армия все тех же банкиров.

Парк-Слоуп

Парк — это парк. Слоуп — это склон. Парк-Слоуп — тот редкий случай в американской топонимии, когда название места достоверно и исчерпывающе его описывает. Парк-Слоуп представляет собой длинный, узкий прямоугольник из двух дюжин улиц и четырех авеню, отходящий под мягким углом от Проспект-парка. По крутизне сам склон, конечно, не холмы Сан-Франциско, но от парка до Пятой авеню дети на велосипедах доезжают, ни разу не крутанув педали. Вплоть до XIX века Парк-Слоуп существовал как отдельный городок, и это до сих пор чувствуется: несмотря на старания агентов по продаже недвижимости, у него крайне четкие и логичные границы. Как только земля под ногами выровнялась, район закончился.

Главный магнит Парк-Слоупа — сам парк. Спроектированный Фредериком Ло Олмстедом, создателем Центрального парка, он мало в чем уступает манхэттенскому варианту (сам Олмстед считал, что Проспект-парк ему лучше удался). Самая красивая магистраль Парк-Слоупа, Проспект-Парк-Вест, идет вдоль парка и полна знатной псевдоготической архитектуры, которую мы знаем и любим по фильмам Вуди Аллена и которую с таким энтузиазмом копировал Сталин. Здесь же, в викторианском особняке с видом на зелень, находится крохотная гостиница Bed & Breakfast on the Park, в которой мы и советуем бросить якорь.

После включенного в стоимость комнаты завтрака имеет смысл пересечь улицу и двинуть на север по парковым аллеям. В отличие от Центрального Проспект-парк не плоский, а представляет из себя этакую чуть вогнутую линзу: если встать посреди его огромного центрального газона, возникает ощущение, что город вокруг исчез. По пути вам попадется Личфилд-вилла, замок, построенный амбициозным железнодорожным магнатом в середине XIX века. Задуманная как родовое гнездо, всего десять лет спустя вилла перешла в собственность города и сейчас является частью Проспект-парка. Пройдя под двумя мрачными каменными орлами, вы окажетесь на площади Гранд-Арми, лицом к Триумфальной арке. Во времена войны за независимость холм, на склоне которого приютился Парк-Слоуп, был стратегически важной высоткой, и здесь полегло немало солдат; повстанцы под руководством Джорджа Вашингтона битву за Бруклин проиграли, так что триумфа нет, но арка есть. Если американские баталии вас оставляют равнодушным, советуем взглянуть на юг, на угол Проспект-Парк-Вест и Кэрролл-стрит. В угловом особняке обитает обладательница «Оскара» Дженнифер Коннелли с мужем Полом Беттани. Как правило, ночью на этом углу дремлют в машинах два-три папарацци. В этот момент вам рекомендуется устыдиться собственному бескультурью и быстрым шагом отправиться к Бруклинскому музею, находящемуся в пяти минутах ходьбы. В музее недурная постоянная экспозиция и частые модные выставки; на ум приходит недавняя ретроспектива Энни Лейбовиц. За углом от музея, на Вашингтон-авеню, где район стремительно беднеет от квартала к кварталу, находится отличная забегаловка Tom’s. Если это название вам знакомо по навязчивой песне Сюзанны Веги «Tom’s Diner», вас порадует факт, что это тот самый Tom’s: песня написана о нем и даже частично в нем. О чем свидетельствует письмо от самой Сюзанны, висящее на стене. Специальность шефа — бельгийские вафли. Остаток дня легко провести за шопингом. Выйдя из Tom’s, заверните на Стерлинг-плейс и вернитесь в более нарядные края, на Седьмую авеню (четыре квартала на запад). На Седьмой магазины традиционные, на Пятой — альтернативные. Пятая, если честно, интереснее. Помимо ожидаемых дизайнеров и антикваров здесь есть уникальный зеленый бутик 3R Living, продающий натуральные и экологически чистые товары для дома; продвинутая лаборатория прикладного дизайна Matter; и совершенно неописуемый Superhero Supply Store — проект литераторов Дэйва Эггерса и Сары Вауэлл и умного журнала McSweeney’s. Это самый что ни на есть бутик для бэтменов и спайдерменов, торгующий штуками вроде «бутылок хаоса» и «географического индекса добра и зла». (Настоящая цель магазина становится ясна не сразу: тайная дверь ведет в комнату, где ведутся детские кружки литературы и школьникам помогают писать сочинения.) После этого осталось заглянуть на обед в Al Di La на углу Пятой и Кэрролл, один из лучших маленьких ресторанов в Нью-Йорке, где уже с десяток лет хозяйничает супружеская пара Эмильяно и Анна. И если остались силы, на концерт в Union Hall, паб, выдержанный в иронически-викторианском стиле с камином и портретами в тяжелых рамах. На одном этаже здесь часто играют звезды инди-рока и читают материал высоколобые комедианты, а на другом катают шары юные поклонники древней итальянской игры — любопытного гибрида кегельбана с калахом.

Уильямсбург

Уильямсбург находится прямо на берегу Ист-Ривер: от Манхэттена его отделяет лишь мост и одна остановка на метро. Восточная граница района в отличие от Парк-Слоупа продолжает упорно расширяться по мере подъема цен на недвижимость. До недавних пор здесь жили польские эмигранты и, южнее, ортодоксальные евреи. Что любопытно, ни те ни другие не сдали позиций перед лицом массового наплыва молодежи, а просто чуть потеснились. На данный момент поляки и хипстеры живут в состоянии односторонней сегрегации: богема обожает трэшевые польские пабы и диско (главный независимый промоутер Нью-Йорка Тодд П даже устраивает в них концерты своих питомцев — чем чудовищнее диссонанс между музыкой и обстановкой, тем лучше), но ни один уважающий себя поляк не зайдет в хипстерский бар.

Уильямсбург прекрасен для визита, но останавливаться в нем мы пока не рекомендуем: здесь элементарно нет хороших отелей. И хорошо. Нижний Ист-Сайд, предыдущий претендент на звание самого модного района Нью-Йорка, стал безнадежен именно в тот момент, когда там открылась четырехзвездочная гостиница THOR. Налицо классический парадокс тренд-туризма: как только где-то можно жить, туда становится незачем ехать. Лучший вариант — остановиться в Манхэттене в симпатичном W Union Square, который находится в пяти-шести минутах езды от Уильямсбурга. Идея пересечь разделяющий районы мост пешком романтична, но мост длиннющий и врезается в город глубоко, кварталов на десять с каждой стороны. В отличие от Бруклинского, прогулка по которому займет у вас от силы двадцать минут, Уильямсбургский мост — это марш-бросок минут на сорок пять. Взамен поезд линии L выбросит вас прямо в сердце Уильямсбурга, на угол Бэдфорд-стрит и Седьмой Норт-стрит. Именно здесь родился тот самый хипстер-стиль, гегемония которого распространяется, как в девяностые гранж, на все — от моды (American Apparel) и музыки (The Yeah Yeah Yeahs) до кино (фильмы Уэса Андерсона) и домашнего дизайна (рога, черепа и аппликации). Средний возраст прохожих — от силы двадцать. Стены бывших складов исписаны граффити, но это не бандитские граффити восьмидесятых: это любовно выписанные арт-проекты (недавно здесь отметился суперзвезда жанра, англичанин Бэнкси) или псевдонаивная реклама.

Прибыть в Уильямсбург лучше всего под вечер, когда местное население наконец просыпается. Если же вы окажетесь здесь раньше, вам прямиком в Egg, культовый завтрачный ресторан в двух кварталах от остановки метро. Рядом — шопинг-молл, точнее, местная пародия на шопинг-молл: под одной крышей винный, книжный с редкими первыми изданиями, магазин тибетских товаров, музыкальный магазин с тоннами винила и ремонт компьютеров. Здесь можно легко провести полдня и определиться с планами на вечер: сходить на концерт «Распутиной» (не Маши, а женского виолончельного панк-трио) в Williamsburg Music Hall, на диджейский сет в Galapagos, нойз-рок в Supreme Trading или Kaiju Big Battel («битву» хипстеров, переодетых монстрами из японского кино) в Warsaw? Все эти варианты не взяты наобум, а честно списаны с недавнего личного опыта. В жизни, правда, автор не пошел ни на одно из вышеописанных мероприятий, а отправился пить в Barcade, бар, забитый под завязку древними компьютерными играми времен Atari. Что тоже, впрочем, отличный вариант.