Дело Кашина Как «Наши» охраняли Лошака

На мою просьбу предоставить охрану «Наши» откликаются с радостной готовностью. Предлагаю встретиться на пикете в защиту Кашина на Пушкинской площади. Начинаю себя описывать, но меня обрывают: «Мы знаем, как вы выглядите». Охрана приезжает за 15 минут до начала пикета, я — за 15 минут до конца. Мне всегда не хватало партийной дисциплины. На пикете масса знакомых. Толерасты всех мастей, те самые, которые «будут наказаны». Продираюсь сквозь череду рукопожатий.

Охрану видно издалека — «Наши» резко выделяются на общем либеральном фоне. Три крепких парня в чем-то спортивном, слишком немодные для футбольных хулиганов и скорее похожие на пацанчиков из 90-х, явно зарабатывают на жизнь с помощью силы. Начальник отряда Дмитрий Чугунов — невысокий, подтянутый, в кожанке — рассказывает, что ребята недюжинной комплекции — участники акции «Стоп, хам!». Те самые, которые клеют стикеры на неправильно припаркованные машины. Многих водителей это нервирует, так что «Нашим» приходится «защищаться». Я спрашиваю: «А в других силовых акциях вы принимали участие?» «Да, — опять за всех отвечает Дмитрий, и я внутренне напрягаюсь в ожидании сенсации, — ребята также принимают участие в акции «Смерть творожка» по изъятию просрочки из магазинов. Там тоже иногда приходится силу применять».

Мимо проходит бывший главред «Русского Newseek» Михаил Фишман. Я ничего ему не говорю про сопровождающую меня компанию, но когда Миша отходит в сторону, спрашиваю у комиссара «Наших»:

— Знаете, кто это?

— Знаем.

— Откуда?

— Стараемся быть в тренде.

После пикета мы с фотографом Иваном Пустоваловым и галеристом Ириной Меглинской идем на открытие нового бара ресторатора Мити Борисова. В авангарде шагает комиссар Чугунов, сзади маршируют три громилы-охранника. Меглинская увлеченно рассказывает про новую премию для фотокоров. Охранники ее, похоже, не слушают и вообще крайне сосредоточенны: когда из переулка нам наперерез выезжает гигантский джип, Дмитрий в один прыжок вырастает перед машиной и профессиональным жестом ее останавливает. Я потом почитал на сайте движения про руководителя своей охраны. Несмотря на скромные габариты, Дмитрий — «специалист по обеспечению личной безопасности», а в прошлом — «инструктор штурмовой группы взвода спецназа в/ч 3795». В интернете можно найти видео, где он коротким, но верным ударом приводит в чувство разбушевавшегося водителя «майбаха». «Все думают, что спецназовцы богатырской комплекции, но это не так, — говорит Дмитрий. — Чем ты меньше, тем выносливее. А здоровяк — всегда мишень».

Чугунов пришел в движение из армии, где провел три с половиной года. Ни в коей мере не хочу обидеть военных, но мне кажется показательным, что в прокремлевские движения рекрутируются именно молодые офицеры. Думаю, они — идеальный резерв, потому что армия учит людей беспрекословно подчиняться приказам вышестоящих. 

Дойдя до бара, я прошу охрану подождать снаружи — от водки они все категорически отказываются. Выясняется, что Пустовалов с Меглинской ничего не поняли. «Мы думали, это твои друзья-антифашисты», — говорит Иван и сообщает, что один из охранников, шедших сзади, снимал нашу компанию на видео. Это меня не удивляет. В переговорах с «Нашими» мы по-светски обошли щекотливый момент, но в общем изначально было очевидно, что я об этом потом напишу, а они — попиарятся. Словом, каждый займется тем, что ему привычнее.

Где полчаса, там и два. Слегка навеселе выхожу из бара. Охрана на месте. Дмитрий настойчиво предлагает проводить до дома — соглашаюсь, хотя не очень хочу, чтобы они знали, где я живу. Перед нашим уходом Пустовалов пытается сфотографировать охранников. Двое самых неразговорчивых успевают от камеры увернуться. «Они нефотогеничные», — поясняет Дмитрий.

В метро при электрическом свете пытаюсь разглядеть своих попутчиков повнимательнее. Отмечаю, что у одного из «нефотогеничных» вместо кожи на костяшках кулаков — огромные мозоли. Спрашиваю, где он их набил. Парень только открывает рот, но отвечает, как всегда, комиссар Дмитрий: «Леша — спортсмен-любитель. Практикует рукопашный бой. Работает инструктором в фитнес-центре». Спрашиваю про отношение к истории с Кашиным.

— Я не комментирую это. Спросите нашего пресс-секретаря Кристину Потупчик. Я согласен с тем, что она говорит.

— Но вы же не знаете, что она скажет…

— Наши позиции всегда совпадают.

Дмитрий скупо рассказывает о том, как становятся комиссарами. Нужно два раза съездить на Селигер, принять участие в нескольких акциях и пройти обряд посвящения в Смоленске. Описать ритуал комиссар категорически отказался, зато объяснил, почему именно Смоленск: «Это же западный форпост России!» В том, видимо, смысле, что дальше — уже враги.

Спрашиваю, борятся ли «Наши» с неонацистами. «Ну да, они ж неслучайно на наш штаб нападали», — рассказывает комиссар Чугунов. «Это антифа были, Дим», — произносит вдруг один из «нефотогеничных». Возле арки своего дома прощаюсь. Неожиданно откуда-то из-под земли появляется мальчик с видеокамерой: «Пожалуйста, пару слов о том, довольны ли вы предоставленной услугой?»

Я выражаю удовлетворение работой господ нашистов. «А можно без слова «нашисты»? — просит Дмитрий. — Давайте заменим на «активистов движения «Наши». Окей, я благодарю активистов движения «Наши». Они обещают явиться по моей просьбе в любое время дня и ночи, если охрана еще понадобится. Пожав руки, расходимся. Уже дома вспоминаю, что слово «нашисты» придумал Олег Кашин.

Охрана работает без выходных. В воскресенье я собираюсь посетить митинг против преследования социальных активистов и журналистов, чтобы пообщаться с «химкинскими заложниками» Максимом Солоповым и Алексеем Гаскаровым. Встречаюсь с телохранителями у метро «Чистые пруды». Дмитрий на месте, но массовка сменилась. Теперь это три парня неброской наружности, если не считать того, что у одного из них зашита верхняя губа.

У митинга оригинальная концепция: «Поднимем шум». К традиционным флагам и плакатам добавились футбольные дудки и трещотки. Слоганы, правда, остались прежние: «Долой бандитскую власть» и т.п. Публика на митинге разношерстная, рядом развеваются флаги анархистов и ЛДПР, но даже тут мои попутчики сразу привлекают к себе внимание. Их чужеродность «социальные активисты и журналисты» считывают налету. Какие-то троцкисты резко спрашивают Дмитрия — вы откуда? Он говорит, что охраняет меня. Удовлетворенные объяснением, троцкисты продолжают дудеть в вувузелу и размахивать красным флагом.

Читать далее