20 гастрономических путешествий

Плавленый сыр, переплавка культур, самые архаичные вина и самые прогрессивные бутерброды на свете, чечевица, горох, маринованные почки и жирная печенка — «Афиша–Мир» рекомендует самые актуальные кулинарные приключения на свете, все кухонные жанры — кроме скучного.

Китай, Сычуань

Китай в смысле еды — федеральное государство. Там нет единой тоталитарной кухни, еду — в отличие от идеологии — там отдали на откуп местным вкусовым рецепторам. Основных типов китайской кухни — восемь. И сычуаньская — даже не первая среди равных, а просто самая известная за пределами Китая. Благодаря настырности сычуаньских эмигрантов или, может, еще благодаря чему — не суть. Общим местом сычуаньской кухни является использование острого перца — фагары. Благодаря ему большинство блюд буквально огнедышат и, может быть, как раз поэтому лучше запоминаются.

Не забыть попробовать: кунг-пао — курица с арахисом, луком и, разумеется, красным перцем, визитная карточка сычуаньской стряпни. фуки-фейпиан — рагу из кусочков говяжьей требухи. хуй-гуо-роу — свинина, сначала отваренная, а потом обжаренная в сковороде вок в обществе овощей, имбирной стружки и вездесущего острого перца

Италия, Венето

Кусок Италии, зажатый между Адриатикой и Доломитовыми Альпами, знаменит своей столицей Венецией, городками пожиже Вероной и Падуей, винной агрикультурой (здесь делают великое простое белое вино соаве и еще массу лапидарных и деликатных вин), сыром, колбасой и прочими традиционными атрибутами итальянского счастья, а также атрибутом менее традиционным — могучей кучкой ресторанов, входящих во влиятельную ассоциацию «Молодые повара Европы» (www.jre.net). Молодые эти повара — протестная организация, появившаяся несколько лет назад как альтернатива старушечьему влиянию гида Michelin и прочей еврогастрономической номенклатуры. Сегодня многие из основоположников этого движения сами стали номенклатурой, но в ресторанах загадочным образом сохранили экспериментаторский колорит и мальчишеский задор и по-прежнему перепридумывают по-новому пасты и минесторне, как будто сейчас не двадцать первый век, а первый день творения.

Не забыть попробовать: соаве, вальполичелла, амароне, просекко и бардолино — белые и красные, игристые и десертные вина. сопресса-вичентина — разновидность великовозрастного салями

Бельгия, Брюссель и Антверпен

Однажды британская газета The Times задалась целью выяснить, в какой стране граждане Соединенного Королевства тратят больше всего туристических денег. И оказалось, что это не традиционная курортная дестинация британцев — Испания. И не традиционное альтер эго — Франция. И даже не страна мечты — Италия. И тем более не бывшая колония — Индия. Страной-кубышкой уже много лет является для британцев Бельгия, куда они запросто мотаются на выходные — выпить и закусить. Автор статьи в The Times, размышляя о привлекательности бельгийской гастрономии, иронизировал, что она, видимо, просто понятнее луженым британским животам, чем изысканная французская, и географически ближе, чем итальянская: можно за несколько часов доехать на машине через Ла-Манш. Снобистская эта догадка не лишена оснований: бельгийская кухня — это, в принципе, перевод французских фокусов на язык, понятный даже профанам, еда, местами доходящая до итальянской натуральности. Плюс пиво, с которым здесь происходит обратный фокус: оно, наоборот, в бродильном кураже поднимается до высот вина. Кроме очень качественных кабачков в портовом Антверпене и столичном Брюсселе на территории Бельгии имеется ресторан планетарного масштаба Comme Chez Soi (www.commechezsoi.be).

Не забыть попробовать: мидии — жареные, сваренные в пиве и вине; часто подаются с картошкой фри. вафли — печение вафель в Бельгии уже не гастрономия даже, а вид спорта, особенно во время рождественских праздников

Индия, Раджастан

Умеренно парфюмерная и умеренно острая раджастанская кухня проповедует сегрегацию в типично восточном духе. То есть кухни тут, собственно, две. Кухня дворцов и кухня хижин. Общие по базовым принципам, они сильно разнятся в плане технологий, компонентов и прыжках и ужимках вокруг. Дворцовая кухня, разнообразно представленная сегодня в пятизвездочных отелях, использует деликатные сорта мяса, какие-то особые плоды и подает себя с дьявольской церемониальностью. Плебейская кухня в основном занята овощами, бобами и крупами, из которых местные умельцы умеют выжимать довольно величественные смыслы при минимуме финансовых затрат.

Не забыть попробовать: дал — полупаштет-полупюре из печеной чечевицы. бати — шарики из пшеничной муки. маас — нечто вроде жаркого из различных типов мяса, приготовленного с перцем; перец при этом используется в гуманном количестве и не полностью забивает вкус еды

Германия, долина Рейна

Не административная, а условная географическая единица — вроде французского Лазурного Берега — знаменита качественным, почти лазурнобережным климатом, академичным, несколько скучноватым вином и кухней, вобравшей в себя рикошет большой европейской геополитики последних полутора тысяч лет. Здесь тебе и французское влияние, и австрийское, и прусское, и даже новый сладостный космополитический стиль, позаимствованный немцами у американцев то ли по плану Маршалла, то ли по сердечному влечению. Устроено все это так: посредине довольно плоской местности течет Рейн, где-то в перспективе возвышается Шварцвальд с прочей лесогорной компанией. Все мило засажено виноградниками и утыкано миниатюрными, открыточными городками с крошечными гостиницами и бюргерскими ресторанчиками. В ресторанчиках пьют рейнвейн из больших, почти пивных бокалов, лопают какого-нибудь прихотливо жаренного гуся и уконтрапупливают все это чем-нибудь шоколадным с десертной тележки. В описании и на один вечер это выглядит довольно скучно. Но в массе — переезжая из одной махонькой гостиницы в другую, чередуя гуся с уткой и свиньей и начав ориентироваться в рейнвейне, становишься оголтелым сторонником не только этого места, но и вообще Германии в целом. Страны, которую веками обвиняли в отсутствии вкуса, но которая, кропотливо работая над кулинарными ошибками, кажется, вскоре достигнет в еде ингольштадской автомобильной безошибочности.

Не забыть попробовать: рейнвейны — вина, чаще всего белые, изготовленные из винограда «рислинг», мощные и ароматные; даже белые вполне уверенно чувствуют себя в обществе мяса

Австралия, Сидней

Если бы не английский язык и тонкая ниточка связи с метрополией, эта часть света, наверное, вообще бы выпала из истории. Она и так не вполне в ней. Материк с психологией затерянного в океане маленького острова живет по своему таймингу, волнуется по локальному поводу, и, пожалуй, наиболее эмоциональным движением духа там уже много лет является переваривание пищи. Дух тут не ошибка. Во взаимоотношениях австралийцев с едой с некоторых пор стало больше от искусства и философии, чем от физиологии. Заброшенные на бог весть какую параллель, варясь в собственном соку, помешавшись на здоровом образе жизни, они из своего далека совершенно по-особому реагируют на тектонические сдвиги в мировой стряпне. Имея досуг, никуда не торопясь, австралийцы с дотошностью вивисектора препарировали свою собственную кухню, возникшую из гипнотической смеси английского эля и шотландского рубца с пылью пустыни и брызгами кораллового рифа. Препарировали, а потом деликатными хирургическими стежками подшили к ней все, что видели вокруг себя хорошего — японского, полинезийского, тайского, латиноамериканского и проч. В результате получилась вполне жизнеспособная химера, которую как следует подкоптило самое южное в человеческом ареале солнце и задубила волна прибоя. Химеру обнаружили европейские и американские туристы, поразились ее живости и свежести — и вот уже в Нью-Йорке и Лондоне один за другим появляются рестораны, открытые австралийскими шефами. Кстати, лучший тайский ресторан в мире за пределами Таиланда держит как раз австралиец, переехавший в Лондон. Этот австралиец, как и многие его коллеги по материку, сумел высмотреть в лимонной траве и рыбном соусе что-то такое, чего не видели сами тайцы. Главные австралийские гастрофокусы показывают в Сиднее. Где в интернациональном тигеле кухня выпеклась особенно яркая.

Не забыть попробовать: совиньон — в австралийском климате вино из этого винограда приобрело новые выпуклые черты и особенно пряный дух

Чили, Сантьяго

Самая лощеная страна Южной Америки укомплектована тем же набором специалитетов, что и прочие, — гаучистское коровье мясо, океанская рыба, индейские пряности и шоколад, но — в отличие от большинства других — умеет упаковывать все это в довольно презентабельные обертки. Плюс производит лучшее в южной части континента вино.

Не забыть попробовать: пастель-де-чокло — что-то вроде запеканки из маисовых зерен и рубленого мяса. рейнета, конгрио, корвина — местные виды океанской рыбы

Россия, Кубань

Кубань, в сущности, давно уже не житница России. В гастрономическом обороте всей страны ее роль теперь скорее идеологическая. Это единственный толковый русский юг: море, солнце, плавильный котел кулинарных субкультур, кавказское и хохляцкое влияние, выпуклая, местами даже вычурная еда, вполне готовая к тому, чтобы стать экспортной репрезентацией русской кулинарной культуры: вроде того как фильмы Кустурицы в глазах всего мира являются практически онлайн-трансляцией загадочного мира Балкан. На Кубани делают плебейское, но небезнадежное вино. С этим виноматериалом можно работать, и однажды оно еще удивит винный мир. Здесь в огородах и на рынках пахнет почти так же густопряно, как на каблуке апеннинского сапога, и это, в принципе, единственное место на территории современной России, где еда — не только калории и вкусы. Но еще и запахи. При этом здесь — так же как и повсюду в России — закомплексованный, робкий общепит, подменяющий все соусы и приправы промышленным майонезом. Поэтому подлинную кубанскую жрачку, как они это называют, можно найти только в частном секторе. Для чего нужно поехать дикарем и в первый же вечер попросить у хозяйки моченого винограда и борща с адыгейской солью. Девяносто процентов — хозяйка будет так поражена столь глубоким знанием местного быта, что вслед за виноградом и борщом пойдет вал закусок и горячих, да хотя бы просто помидор со свежевыжатым подсолнечным маслом, от одного запаха которого можно стать законченным русским патриотом.

Не забыть попробовать: моченый и маринованный виноград, яблоки и арбузы — от северных соленостей и моченостей южные отличаются сладковато-пряной гаммой и большей толерантностью к вину. кровяная колбаса — брутальная еда, которая часто для пущей брутальности подается вместе со свиным шмальцем. шмальц — это не столько для сытости, сколько для сохранности продукта в жару. жареные карпы — чаще всего крошечного размера; их полагается есть «как семечки», что в переводе с южнорусского означает не столько способ, сколько количество съеденного — много

Вьетнам, Сайгон

Одна из мировых столиц лапши и форпост главного вьетнамского супа — фо, печального гвоздичного цвета субстанции, приготовленной на основе бульона из телячьих или говяжьих костей с особым набором специй, тонко нарезанным мясом, стрелками лука и лимонным соком. Считается, что уличная лапша и уличный суп во Вьетнаме вообще и в Сайгоне в частности — лучшие образчики кулинарного open air в мире. Потому, что вьетнамцы вообще молодцы по этой части, потому, что они граждане опрятные и несколько реже своих соседей по Юго-Восточной Азии норовят накормить туриста вареной или жареной крысой.

Не забыть попробовать: фо — один из самых продаваемых супов в мире: в США даже существует специальная ассоциация имени этого супа, которая блюдет его идеологические и коммерческие интересы

ЮАР, Кейптаун

Возникшее в кейптаунском порту смешение народов аукнулось занятной кухней с франко-индийской вкусовой гаммой. Этот странный двубокий космополитизм на мировом рынке отражается пока двумя вещами: разнокалиберными успехами южноафриканских вин и возрастающим экспортом южноафриканских соусов, приготовляемых по французским технологиям, но с индийской вкусовой гаммой.

Не забыть попробовать: банни-чау — сдоба с карри. гэтсби — французская булка с мясом, сыром, салатом и картофельными чипсами

Грузия, Кахетия

Если бы западные винные коллекционеры не были так баснословно пугливы, они давно бы растащили этот кусок грузинской земли на сувениры. Каждый коллекционер взял бы по камушку, по виноградному черенку и глиняному черепку — и растащили бы. Просто потому, что для них эта земля почти мифическая. Во-первых, считается, хоть и не доказано, что в Кахетии растут самые архаичные сорта винограда на планете. То есть практически те, что возделывал Ной. И что благодаря кахетинской географии и политэкономической закрытости от Большой западной земли сорта эти сохранились практически в первозданном виде, то есть избегнув агрономического тюнинга — распространенной вегетативной заразы и прочих цивилизованных бед. Насколько это правда, в общем, уже и не важно. Потому что только у Кахетии, в общем, и есть шанс быть последним местом, где эта легенда может оказаться истиной. Все остальные места на свете проверены. Истины там нет. Кахетия — единственная надежда. Во-вторых, сам процесс виноделия здесь вызывающе архаичен. Как при Ное, вино делается в циклопических глиняных кувшинах, называемых квеври. Делается само собой, без всякой творческой воли винодела, что так устарело, что сегодня считается свежайшим писком винной моды. Кахетинское вино надо пить молодым, и хорошо оно бывает, положа руку на сердце, только на месте. Эта особенность была подмечена еще Пушкиным. А поскольку, по легенде, тут мало что изменилось со времен Ноя, то Пушкин до сих пор прав. Приезжать сюда надо осенью — в октябре, ноябре. Это совсем рядом с Тбилиси, так что дорога займет максимум три-четыре часа. И то если останавливаться и выпивать в придорожных шалманчиках. Базироваться лучше в городке Телави, откуда удобнее всего добираться до знаменитых виноградников. Кроме того, рядом с Телави находится знаменитый монастырь Алаверды, давший имя ответному тосту в традиционном грузинском застолье.

Не забыть попробовать: мцвади — шашлык из говядины, свинины и баранины, приготовленный на углях из виноградной лозы. мужужи — закуска из свиных хрящиков. джонджоли — квашеные почки и стебли одноименного растения. хашлама — тушеная говядина, полусуп-полувторое. чанахи — баранина с баклажанами. чача — виноградная водка. чурчхела — фаллический десерт, приготовленный из загустевшего виноградного сока и орехов. напареули, киндзмараули, саперави, цинандали, карданахи, ахашени, телиани, тибаани, ахмета, мукузани, гурджани — традиционные кахетинские вина, называемые по имени деревень, где их производят

Швеция, Гетеборг

Этот портовый город считается квинтэссенцией скандинавской мовиды. Здесь шведы как бы теряют свою флегму, облачаются в сардонические одежды, кутят напропалую и изменяют привычному жирному сыру, селедке и тефтелям с космополитичными ресторанами в духе Лондона и Нью-Йорка. Все это правда только отчасти. Гетеборг действительно наименее шведский из всех городов королевства, включая Стокгольм. И градус веселья здесь на самом деле значительно выше. Но вот еда тут — самая что ни на есть шведская. По набору продуктов, по кулинарным ухваткам. С той только разницей, что, страшно сказать, креатив местных поваров чуть менее головной, чуть менее социально, что ли, ориентированный, чем это принято в остальной стране. И от такой малости с традиционной шведской едой — грубоватой и лаконичной — происходят сказочные метаморфозы. Она как-то раскрывается, как какая-нибудь прекрасная няня в последней серии ситкома. Становится чувственной и яркой. В Гетеборге работает целый выводок поваров, сумевший провернуть с тефтельной флегмой такой фокус. Самый известный среди них — Стефан Карлссон — заведует рестораном Fond (www.fondrestaurang.com). Используя традиционные шведские приправы и продукты, он добивается, например, от лосося с укропом вкуса девственно легкого. Как будто это не большая жирная рыба с залитого кровью прилавка, а неведомый миру овощефрукт.

Не забыть попробовать: сморгасборд — иначе говоря, шведский стол: традиционный набор квашеной, соленой и маринованной рыбы, овощей, тефтелей и прочего сытного разнотравья. аквавит — водка, часто настоянная на травах. раки — главные шведские речные гады, готовятся сотней разных способов; самые лучшие — летом, когда они меняют кожу, и хитин у них в этот момент мягкий, как замша

США, долина Напа

Чтобы все понять про эту часть света и страшно захотеть там оказаться, достаточно посмотреть фильм «На обочине». Несколько лет назад он получил «Оскара», но у нас особого резонанса не имел. Наверное, потому что здесь не слишком ценят мускулистое вино зинфандель и Калифорнию без пляжей. Суть ленты-лауреата, если отбросить экзистенциальную драму, сводится к следующему: есть в мире место, где тысячи человек одновременно играют в занятную игру — одна половина притворяется виноделами и рестораторами, другая — туристами-дегустаторами. С точки зрения какого-нибудь французского сноба — и то и другое профанация, но актеры, занятые в этой пьесе, играют так искренне и самозабвенно, что вино вдруг становится настоящим, более того — отличным вином, а самозванцы-дегустаторы по запаху определяют самые лучшие миллезимы. Что просто — поскольку в этой пьесе плохих миллезимов не бывает. Это в кино. А в жизни — в долине Напа кроме отменного вина есть еще и лучший в мире ресторан французской кухни. Он называется French Laundry, и открыл его стопроцентный американец полунемецкого происхождения по имени Томас Келлер. А то, что этот ресторан лучший, признали не кинопродюсеры, а Ассоциация французских ресторанных критиков. Келлер придумал кухню «возрастающего удовольствия» — крошечные порции, дегустационное меню, состоящее из дюжины перемен, драматургическая балансировка продуктов, такая тонкая кулинарная настройка, что с каждым новым съеденным блюдом аппетит только возрастает.

Не забыть попробовать: зинфандель — сорт винограда и одноименное красное вино, визитная карточка Калифорнии и американского виноделия в принципе. голландский соус в French Laundry — традиционная заправка из яиц, лимона и сливочного масла, в приготовлении которой Томас Келлер достиг немыслимого совершенства. Когда он открывал свой второй ресторан, уже в Нью-Йорке, он на два месяца закрыл «Французскую прачечную», чтобы научить нью-йоркских поваров взбивать голландский соус. Его убытки от простоя составили порядка двух миллионов долларов. Но для него это был вопрос не денег, а принципа

Франция, Дордонь

Департамент на юго-западе Франции, густо унавоженный замками, но куда как менее оккупированный туристами, чем главная замковая твердыня галлов — долина Луары. Кроме замков Дордонь располагает концентрированным набором провинциальных французских гастроудовольствий — улитки, трюфели, утиная печенка и дымящиеся горшки, в которых варится, парится, жарится и коптится сытная пейзанская снедь. Рестораны в этой части глубинки мало затронуты реформами диетологов и практически в полном составе избежали мультикультурных соблазнов. Это настоящая, нутряная французская еда, которой уже давно нет в Париже и которая вообще во Франции в таком виде мало где сохранилась. Когда в шестидесятые годы столичными французами овладела идея возврата к истокам, они были искренне удивлены, что до истоков им ехать пустяк — три часа на поезде. И что оригинальная, практически кельтско-римская еда до сих пор существует. В кухне Дордони практически нет кулинарного искусства в современном понимании. Она подчеркнуто тяжеловесна, ее формы лишены блеска и элегантности. Этот щей горшок и сам большой — во французском духе. Но именно в этом ее обаяние. Именно за этим сюда и едут.

Не забыть попробовать: рагу и касуле — грузные крестьянские тушености из утки и свинины, часто с чечевицей, запиваемые декалитрами вина из района Бержерак. виноградные улитки — приготовленные в эстетической парадигме создателей фильма «Астерикс и Обеликс». утиная печень с трюфелями — в виде паштетов и просто жаренная куском, сервированная вареньем или мармеладом

Чехия, Моравия

Восточная провинция, отвечающая в стране липких кнедликов и горького пива за гастрономию. В Моравии делают яркое простое вино вроде французского божоле — молодое и отчаянно фруктовое на вкус. Чешское правительство много лет надеется наладить экспорт этой чернильного цвета жидкости, пахнущей, как компот из чернослива, — и у него никак не получается. Что неудивительно. Моравские вина надо пить непосредственно на месте производства. Транспортировки они не выдерживают, кажется, не только по технологическим, но и по сентиментальным причинам. Пить их нужно в кабачках города Брно и его окрестностей, заедая печеной уткой и острыми маринованными овощами. Фруктовое моравское вино, единственный, наверное, напиток в мире, кроме пива и водки, который не тушуется при столкновении с резким, уксусным маринадом. Кстати, в отличие от вина моравские маринады и солености — важная статья чешского экспорта.

Не забыть попробовать: велтлин, франковка и вавржинец — сорта моравских вин. бурчак — недозрелое вино с осадком и сладковатым вкусом, брагоподобное и очень хмельное

Австрия, Вена

Венская кухня — феномен вполне академический. Возник он сто с лишним лет назад из смеси французской и венгерской стряпни и из последовательного отрицания кухни собственно австрийской. Той, что так любил кайзер Франц-Иосиф: типа ломоть вареного мяса тафельшпиц с миской густого бульона. Сегодня от той знаменитой венской кухни остались в основном десерты, воздушные, хрусткие и филигранно отточенные, как скрипичные партии у Моцарта. И как ни старались конкуренты венских кафе, во всем мире по-прежнему не найти ничего равного венской выпечке.

Не забыть попробовать: яблочный штрудель — немыслимо нежной консистенции, из тончайшего слоеного теста с упруго тающими яблоками

Испания, Страна Басков

У басков репутация взрывоопасного народа, что, в общем, иногда находит подтверждение в криминальных новостях. Еще у басков репутация главных гастрономов на Пиренейском полуострове, свидетельства чему встречаются гораздо чаще. Много лет в Испании баски играли роль грузин в СССР — нации странной, отдельной, но весьма кухонно озабоченной. И как в советской Москве, когда хотели удивить иностранца вкусной едой, его водили в «Арагви», в Мадриде — влеклись в любое бискайское кафе. Международным феноменом баскскую кухню сделал сан-себастьянский повар Арсак (www.arzak.info). Портовый город Доностия-Сан-Себастьян и без Арсака был кулинарной Меккой, в которую наезжали даже французы, чтобы перехватить жаренных в масле морских гадов и умять порцию картофеля с луком. Но Арсак придал этому явлению космополитический лоск, получил все необходимые мишленовские звездочки и наплодил тьму последователей. Как буквальным — его дети продолжают поварскую династию, так и идеологическим образом — имя Арсака стало символом гастрономической революции во всей Испании. Кроме Арсака и многочисленных закусочных Сан-Себастьяна в Басконии есть еще чудные винные деревеньки на юге и Музей Гуггенхайма в Бильбао (www.guggenheim-bilbao.es), ресторация которого значительно превосходит по своим достоинствам музейную экспозицию.

Не забыть попробовать: пинчос (испанский вариант названия — тапас) — крошечные закуски, бискайский аналог японских суши, бутербродики со всем на свете — жареными угрями, луком, ветчиной, оливками, паштетами, острой колбасой, соленой треской; список их бесконечен, как ассортимент фермерского рынка, и как тот же ассортимент — меняется в зависимости от сезона

Швейцария, Женева

Швейцарцы — чемпионы всяческого сервиса, не зря в мировой гостинично-ресторанной индустрии существует специальный термин «швейцарское гостеприимство». Не зря швейцарцем был основатель гостинично-ресторанного сервиса в его современном виде — Цезарь Ритц. Женева — гастрономическая столица Швейцарии, и здесь кроме пресловутого гостеприимства в кулинарную интригу подмешан еще и желток собственно кухонного таланта. С французским акцентом, но без грассирования. Женева — город гастрономически более прогрессивный, чем прочие столицы Конфедерации. Здесь есть масса этнических ресторанчиков, попадающих в международные списки must. Большинство из них расположено в районе Паки. Самые прогрессивные собственно швейцарские места прописаны в районе Каруж.

Не забыть попробовать: раклетт — расплавленный сыр с картошкой и маринованным луком, блюдо совсем непрогрессивное, но страшно вкусное. озерная рыба — пресноводная рыба из Женевского озера

Дания, Копенгаген

Датская столица начала увлекаться хорошей едой сравнительно недавно. И пока еще только пытается нащупать свое видение еврокухни, лавируя между опытом Гетеборга и Лондона. Новые копенгагенские рестораны чуть более космополитичны, чем гетеборгские, но не настолько открытые миру, как какая-нибудь лондонская Zuma. Главное, что датским поварам уже не надо оправдываться в том, что у датчан нет эмоций. За них это сделал режиссер Ларс фон Триер.

Не забыть попробовать: балтийская рыба — в ресторанчиках прибрежного района Нюхавн

Ливан, Бейрут

В ближневосточном мире эта страна, этот город, каждый его квартал и почти каждое кафе отвечают за хорошую кухню. У Бейрута была однажды репутация ориентального Парижа, теперь от нее если что и осталось, так только гастрономический привкус. Город за три последние десятилетия так поизгваздали бомбежками, внутренней и внешней напряженностью, сирийским влиянием, арабо-израильскими конфликтами, что едва ли в ближайшие годы ему опять случится стать столицей мирового джет-сета. Разрушена инфраструктура, а все, что не разрушено, поистрепалось. Выжили только рецепты блюд ливанской кухни — свежей и оптимистичной, выделяющейся в кругу географических соседок, как кедры на фоне библейской пустыни.

Не забыть попробовать: табуле — кислый салат из пряных трав и лимонного сока. хумус — крем-пюре из гороха нут. булгур — особым образом обработанная пшеница, брутальный родственник магрибского кускуса; так же как кускус, готовится и подается со всем на свете — от табуле до тушеного мяса